На крыльях надежды - Татьяна Солдатова Страница 3

Смотрелось это как крик души…

Вернув документы Беспаловой, обратилась к будущему лицеисту.

— Ну что же, Александр, прошу, — и указала рукой на дверь.

Он вскинулся в каком-то животном порыве и, полоснув взглядом, полным ненависти, сжался весь словно пружина, но, не произнося ни слова, встал, готовый безропотно следовать за мной.

От столь непонятной мне реакции замерла, не зная, чего ожидать от него. Мальчишка наградил меня еще одним тяжелым взглядом, но усиленно продолжал хранить молчание. С гнетущим чувством покинула кабинет. За нами последовала и его бабушка, предварительно спросив разрешения у меня поприсутствовать во время опроса. Я возражений относительно ее нахождения в классе не имела. Таким составом мы и добрались до нашего места назначения.

— Я тебе сейчас выдам самостоятельную работу сначала по английскому, а потом и по немецкому языку. Тестовые задания небольшие. Каждое рассчитано в среднем минут на десять — пятнадцать. А потом мы с тобой побеседуем, хорошо?

— Мгм… — это был первый звук, который я услышала от него.

Положив на стол несколько листков и ручку для выполнения контрольной, отошла к окну, незаметно наблюдая за Александром. Правильные черты лица. Белокурый с карими, почти черными глазами. Довольно необычное сочетание. От его взгляда меня пробирала дрожь. Это же сколько в нем сдерживаемых эмоций?! И все они далеки от того, что должен испытывать ребенок его возраста. Мальчик был довольно хорошо развит физически. Вспомнила, что в его деле мелькали пометки о занятии плаванием.

Почувствовав на себе пристальный, напряженный взгляд, отвлеклась от Саши, переключившись на женщину, что в данный момент была готова просверлить во мне дыру.

— Вы что-то хотели спросить? — обратилась к сопровождающей ребенка.

— Да, если вы позволите, то я бы с вами переговорила… — мазнув по внуку взглядом, она добавила: — С глазу на глаз.

— Конечно, — и указала ей на выход.

Оставив дверь приоткрытой, чтобы была возможность наблюдать за процессом выполнения задания, не торопила женщину, ожидая, когда она начнет первая.

— Светлана Алексеевна… я же не ошиблась? — неуверенно обратилась она.

— Нет, все верно. Я вас слушаю.

— Я наблюдала за вами. Вы так хмурились, изучая личное дело Саши… — Любовь Сергеевна смотрела на меня с опаской. — Просто последний год у него был безумно тяжелым. Вы не подумайте, Сашенька очень способный. Правда, у мальчика больше предрасположенность к точным наукам. По иностранным языкам у него всегда были репетиторы и…

Она вновь замялась, пытаясь донести до меня и так очевидную истину.

— Любовь Сергеевна, вы зря переживаете. Это тестирование покажет его уровень, но я в любом случае буду рекомендовать его принять в класс Марины Анатольевны. Так как не вижу смысла нагружать ребенка тем, что ему, судя по всему, абсолютно не интересно. Но я со своей стороны могу лишь высказать мнение, решение же остается за директором учебного учреждения — Натальей Валерьевной Вишняковой. Так что вам, если есть какие-то просьбы и пожелания, лучше пообщаться непосредственно с ней.

— Я уже с директором говорила. Мне ответили, что ваше мнение позволит ей принять более взвешенное решение.

— Тогда, я думаю, нам стоит пройти в класс. Александр, как я понимаю, уже закончил.

Мальчик и правда завершил все задания и ожидал нас, безразлично что-то рисуя на пустом листке.

Проверка не заняла много времени, как я и думала, знания по английскому были на уровне тройки. Твердой, но явно недостаточной для обучения в языковом классе. По поводу немецкого я даже этого сказать не могла. Беседа лишь подтвердила пробелы в его и так не блестящих познаниях. Выводы напрашивались сами собой, но озвучивать их здесь я не стала, а направилась прямиком в кабинет Беспаловой, попросив женщину с внуком подождать меня здесь.

— Ну, Светлана Алексеевна, что скажете? — в этот раз Вишнякова отмалчиваться не стала.

— Скажу, что в свой класс я его рекомендовать однозначно не буду.

— Почему? Все настолько плохо? — удивилась Антонина Львовна.

— Твердая тройка по английскому. Четверку ему старательно натягивали. Но английский еще куда ни шло… а вот знания по второму языку просто отсутствуют в достаточном количестве для перевода в седьмой класс. Огромные пробелы по немецкому. И та единственная тройка, которую ему явно «нарисовали» по итогу шестого класса, не отражает действительности. И я даже сейчас не говорю о третьем языке. А если учесть сложные жизненные обстоятельства ребенка, то зачем его пихать туда, где он заведомо будет учиться хуже, тем самым усугубляя ситуацию? Мой вердикт — математический класс.

— Хорошо, — и директриса на время замолчала, раздумывая о сложившейся ситуации. — Раз все настолько плохо, пожалуй, Светлана Алексеевна, я с вами соглашусь. Антонина Львовна, оформляйте его в класс к Марине.

Они продолжили обсуждать эту тему, но уже без меня. Дальше я задерживаться не стала, а направилась в кабинет, где меня ожидали. Любовь Сергеевна была рада такому итогу. Я, собственно, тоже.