Игра чувств - Барбара Картленд Страница 29

— Стратегией, — поправила его Клиона. — Тактика нужна, когда противник виден, а стратегия — это когда его нет в поле зрения.

— Но кто же противник?

— Чарльз, конечно. Ах, Фредди! Почему мужчины лишены здравого смысла?

— На самом деле большинство из нас им обладают. Но Чарльз влюблен в вас, так что ждать от него практичности не следует.

— Я ничего от него не жду, — сердито сказала Клиона. — Он, твердолобый упрямец, не желает видеть, что творится под носом.

Фредди кивнул.

— Очень на него похоже.

* * *

Джон позаботился занять место официального спутника Клионы на скачках, и вся компания Хартли оказалась вместе.

Леди Хестер и графиня должны были забрать сэра Кентона и леди Арнфилд к себе в экипаж. Джентльмены и Клиона собирались ехать верхом.

Чарльз изначально намеревался приехать в Мерритон первым, чтобы еще раз проверить лошадей, которых доставили на место два дня назад. Но, когда наступило утро, граф вдруг передумал и поехал вместе с семьей.

Когда дом Арнфилдов показался на горизонте, Джон пришпорил коня, чтобы первым поприветствовать Клиону.

Остальные получили возможность полюбоваться, как Джон сжимает в руках ладонь Клионы, словно она уже ему принадлежит.

Клиона очаровательно выглядела в насыщенно-голубом бархатном костюме для верховой езды, кружевной блузке и с трепещущим пером на шляпке. Она рассмеялась в ответ на приветствие Джона, а затем перевела взгляд на остальных джентльменов, кокетливо протягивая руку.

Фредди тут же схватил прелестную ручку и поцеловал. Чарльз приветствовал Арнфилдов. Закончив, он очень коротко кивнул Клионе.

Наконец все были готовы ехать. Экипаж выехал на дорогу из главных ворот Арнфилдов, следом ехали всадники — яркая, привлекающая внимание компания.

Клиона ехала рядом с Джоном, смеясь и флиртуя с ним. Чарльз отрывисто сказал:

— Я поеду вперед и проверю, все ли готово для моих гостей. Прошу прощения, сударыня.

— Думаю, Фредди тоже стоит поехать, — объявил Джон. — Проваливай, Фредди, мы не будем по тебе скучать.

Фредди посмотрел на Чарльза, не зная, стоит ли оставлять парочку наедине, но Чарльз кивнул и помчался прочь, не оставляя Фредди иного выбора, кроме как отправиться следом.

Клиона глядела им вслед, не позволяя улыбке сползти с лица, а также отказываясь давать лазейку каким-либо сомнениям. Она приняла решение и будет его строго придерживаться.

Новенький костюм для верховой езды висел без дела в гардеробе с тех пор, как она приехала. Она берегла его для особого случая. Он был слишком праздничным для обычного дня — великолепно подчеркивал голубой цвет ее глаз и идеально сидел на изящной фигурке.

Теперь настал особый случай. Пришел день, когда можно надеть ниспадающую свободными складками юбку, кружевную блузку, жемчужное ожерелье и аккуратный пиджачок.

И, в довершение всего, шляпка, с небрежным изяществом заломленная налево, с дерзким пером, словно танцующим, когда Клиона поворачивала голову.

Одеваясь этим утром, она чувствовала себя генералом, облачающимся в доспехи перед битвой. B ее жизни никогда больше не будет настолько важного сражения, как то, которое она поведет сегодня. И отвага ее не подведет.

Подобно всем великим воинам, она знала: иногда можно рискнуть всем. Когда на прошлой неделе Чарльз пришел к ней и проговорился о своей тайне, чутье подсказало, что, если она будет настойчивой, то сумеет напором или хитростью вынудить его сделать ей предложение.

Тогда бы они поженились, и, поскольку любили друг друга, были бы счастливы.

Но это было бы счастье с губительным изъяном.

Какое-то подсознательное чувство предостерегало Клиону от этого легкого пути: если Чарльз сделает ей предложение, будучи уверенным в своей нечестности, в их браке не будет мира. Она не могла удовлетворить желание своего сердца в ущерб его гордости, разве только на короткое время. Поэтому Клиона отступила, позволила ему сейчас уйти, рискуя всем ради шанса получить впоследствии более ценный приз.

Скоро она узнает, потеряла ли возможность стать счастливой или одержала самую блестящую свою победу.

Клиона скакала навстречу судьбе, какой бы та ни была, флаги и знамена гордо развевались на ветру и, слышные только ей, гремели трубы.