Пепел на ветру - Кэтлин Вудивисс Страница 29

— А во время двухчасового обхода?

— Я заглядывал в каждую палату — все было в порядке.

— Один из раненых сказал, что чьи-то крики разбудили его вскоре после полуночи; он видел, что койка Джонсона пуста, но крики скоро затихли, и солдат снова уснул. Значит, вы не заметили человека, лежащего на полу посреди палаты?

— Говорю вам, я ничего не видел! — огрызнулся Магрудер.

Наступило молчание. Его нарушали только короткие фразы, которыми обменивались врачи. Элайна медленно приходила в себя — будь у нее немного больше сил, она сбежала бы отсюда.

Дверь операционной вдруг открылась, словно ее изнутри толкнули плечом.

— Пусть он пока полежит здесь, — распорядился Коул. Доктор Брукс вышел следом за ним.

— Вы сделали все, что могли, капитан. Теперь Богу решать, выживет он или умрет.

— Ума не приложу, почему… — Заметив, как нахмурился его собеседник, Коул круто обернулся и, натолкнувшись на полный боли взгляд серых глаз, сразу сменил тон. — Там Бобби Джонсон, — негромко пояснил он. — Бедняга упал, и все швы разошлись. Он чуть не истек кровью. — Капитан раздраженно потер лоб. — Мы зашили рану, но что будет дальше, пока неясно.

Элайна приглушенно всхлипнула.

— Может быть, тебе лучше сегодня отдохнуть?

— Нет! — Повернувшись, девушка побрела по коридору, опустив голову и ссутулив хрупкие плечи. Вскоре в конце коридора загрохотали ведра.

Все раненые знали о том, что между Элом и слепым солдатом возникла дружба, и пока Элайна работала, ее провожали сочувственные взгляды солдат.

Рядового Бобби Джонсона снова перенесли в палату, и когда капитан Латимер заглянул к нему, то обнаружил Элайну рядом с его койкой.

Губы Бобби слабо шевельнулись.

— Кто это?

— Доктор. — Коул придвинулся ближе. — Как ты, Бобби?

— Жжет… — последовал краткий ответ.

— Зачем же ты вставал?

— Мне хотелось пить. — Юноша облизнул потрескавшиеся губы. — Как сейчас… но попросить майора я не мог. — Хриплый шепот прервался, и Коул быстро смочил его губы влажной марлей. — Я хотел хоть что-то сделать сам. Повести себя… как мужчина.

Капитан взял Бобби за руку:

— Не волнуйся. Теперь кто-нибудь обязательно будет с тобой рядом.

Ответом ему стала слабая улыбка, которая вскоре исчезла: Бобби Джонсон провалился в блаженный мир беспамятства.

Элайна с ужасом смотрела на пепельно-серое лицо солдата.

— Надеюсь, когда-нибудь ночью Магрудер споткнется и расшибет себе голову, — негромко прошептала она.

— Незачем его винить. — Коул покачал головой. — Откуда он мог знать, что такое случится?

Но Элайна словно не слышала этих слов. Скривив губы, она добавила с явным злорадством:

— А если он не сделает этого сам, я помогу ему споткнуться!

— Что с тобой, Эл? Неужели ты ненавидишь северян всех до единого? — Капитан внимательно посмотрел на нее.

— Иди к черту, янки! — Элайна отвернулась, чтобы скрыть непрошеные слезы.

— Пожалуй, в эту ночь я буду дежурить сам. — Решив не отвечать на грубость, Коул быстрыми шагами вышел из палаты.

Следующий день во многом напоминал предыдущий. Все надеялись, что молодой солдат вот-вот пойдет на поправку, но Элайна не могла не заметить, как провисло одеяло между его грудью и ступнями. Повязку пропитывала уже не кровь, а черная зловонная жижа. Чаще всего Бобби был без сознания. Ему давали огромные дозы лауданума, и лишь тогда он переставал стонать и корчиться, словно некая громадная крыса, вгрызавшаяся в его внутренности, на время убиралась в свою нору. Часы тянулись мучительно медленно. Состояние раненого почти не менялось, и когда к концу дня начался дождь, Элайне показалось, что весь мир оплакивает юношу.

По дороге домой она озябла, промокла, а потом еще долго сидела в одиночестве в темной конюшне, так как не хотела встречаться с Робертой. Наконец она осторожно пробралась в дом, но заснуть ей удалось лишь под утро.

Только величайшим усилием воли Элайна заставила себя сбросить теплое одеяло в холодный, мрачный предрассветный час. Окончательно проснулась она лишь после того, как плеснула в лицо ледяной водой, смазала растрепанные волосы смесью жира и сажи и старательно испачкала лицо, вывела из денника упирающуюся Тар и двинулась в путь под ледяным моросящим дождем.

Проработав почти час, Элайна наконец-то согрелась. Бобби Джонсон лежал неподвижно, словно мертвый, только изредка по его телу пробегала страшная дрожь. Капитан Латимер несколько раз заглядывал в палату, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Ближе к полудню Элайна ухитрилась уговорить себя проглотить несколько кусочков хлеба. Затем ей пришлось убирать в палате конфедератов, а когда она снова спустилась вниз, то увидела, как санитары выносят носилки из пятой палаты и направляются к мрачному кирпичному зданию морга. Быстро заглянув в палату, она поняла, что ее худшие опасения подтвердились — койка Бобби была пуста, а рядом с ней на стуле неподвижно сидел доктор Латимер. Сердце Элайны обливалось кровью, но глаза оставались сухими. Когда через несколько минут Коул Латимер покидал палату, его лицо было мрачным и ожесточенным. Понимая, что спрашивать врача бесполезно, Элайна неслышно отступила назад, но тут ей на плечо легла широкая ладонь с толстыми пальцами.

— Я предупреждал его! — послышался ненавистный голос. — Он совершил ошибку.

— Как бы не так! — Девушка рывком высвободилась и гневно взглянула на Магрудера. — Капитан Латимер — лучший врач в госпитале!

— Какая преданность! — издевательски проговорил майор. — Уверен, мистер Латимер оценил бы ваш порыв, молодой человек, но я имел в виду только одно: капитан потратил слишком много времени и сил на человека, обреченного на смерть. — Он пожал плечами, а затем достал платок и громко высморкался.

Элайна стиснула зубы и уставилась на свои башмаки. Если бы ей удалось ожесточиться, боль потери не была бы так сильна — но в таком случае она уподобилась бы Магрудеру, который никогда не выказывал даже слабого подобия человеческих чувств.

— Почему бы тебе не отдохнуть денек? — предложил майор вкрадчивым тоном.

— Лучше я побуду здесь, — коротко отозвалась Элайна.

— Как хочешь. — Магрудер задумчиво улыбнулся и взглянул в сторону комнаты для врачей. — Капитан и так не в себе после того, как узнал о смерти отца, а это несчастье просто подкосило его. Кто знает, что станет последней каплей?

Он отошел прежде, чем Элайна успела возразить, но, вероятно, это было даже к лучшему.

Весь день она была непривычно молчалива. В пятую палату вскоре доставили другого солдата-северянина, но почему-то Элайна не могла заставить себя подойти к нему и вместо этого взялась убирать в комнате для офицеров, где царил особенный беспорядок, поскольку ею почти не пользовались.