Патологический мерзавец - Лора Вайс Страница 29

– Вообще-то мы уже даже целовались, – и Назар сжал меню так, что оно помялось. Девчонка опять выводит его из себя.

– Ну, не я же вас целовала. Вы первый полезли.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется?

– Рыбки? Ресторан-то рыбный.

– Отчасти. Мне хочется взять одну наглую селёдку, положить её на стол и… – к счастью, в этот момент подошел официант. – Мне жареную треску, – Назар пробежался глазами по названиям блюд.

– А вам? – молодой человек обратился к Саше.

– А мне то же, что и ему, – даже в меню смотреть не стала. Уж Кольский плохого себе точно не закажет. – И ещё печёный картофель с розмарином.

– Белого вина не забудьте, – Назар продолжал делать вид, что очень занят выбором, хотя на самом деле хотел сейчас одного: взять эту нахалку и взять в тот момент, когда она особенно его злит. С каждым новым выпадом Горцевой это желание только крепнет.

– Какое вино желаете? – приготовился записывать официант.

– Здесь уж на вашей совести, – закрыл-таки меню Назар. – Удивите нас. И цена пусть вас не смущает.

– Хорошо. Приятного вечера, – обрадовался паренёк, почуяв аромат щедрых чаевых.

– Не простовато блюдо для вас? – Саша откинулась на плетёную спинку стула, закинула ногу на ногу, а лицо подставила лёгкому бризу.

– Порою самое простое на деле оказывается самым сложным, – он явно имел в виду не заказанную рыбу. – Не каждый повар справится.

– Ясно. Ну-с, я готова слушать ваш список Шиндлера. Что такого вы успели понять о моей матери?

– Ладно, – Назар, наоборот, весь подобрался и облокотился на стол. – Первое я уже озвучил. Второе – это то, как на самом деле обстоят дела у её дорогого мужа. Альберт Петров занял неприлично большую сумму денег под грабительский процент у весьма сомнительной компании, которой владеют цыгане. Теперь он им должен как земля колхозу. И велика вероятность, что в скором времени Петров останется не у дел. Это ещё хорошо, если не разденут до трусов.

– Интересно, мама в курсе? – опешила от такой новости Саша.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но судя по её эйфории, смею предположить, что не в курсе. Вряд ли бы она с таким воодушевлением жарила до черной корки кролика и варила к нему капусту, зная о положении своего мужа. Ну и ещё… это уже касается непосредственно твоей матери. У неё за душой ни гроша, вся недвижимость, накопления – всё на Альберте. И знаешь, что меня в этой ситуации особенно смущает?

– Что?

– Причина. Сдается мне, Майя Леонидовна так не хочет участия старшей дочери в её наследстве, что всё-всё-всё перевела на мужа. И продолжает переводить.

– Что-то вы совсем монстра из моей матери делаете. Может, она просто стремится поддержать мужа в его бизнесе?

– Может быть. А может, и нет. К этим пунктам также идёт пункт с невыплаченной ипотекой на дом, плюс приличные расходы твоей матери на свою увядающую красоту.

– Удивительно, как вы любите совать свой нос в частную жизнь людей.

– Видимо, я действительно вжился в роль жениха, а жених должен знать о невесте всё.

– Что ж, теперь и я знаю всё. Спасибо. Только вот от этой информации не легче, – да, теперь ей стало жаль мать. Она всегда мечтала вырваться из нищеты, мечтала найти хорошего мужчину, заиметь полноценную семью. Но, увы, идеальный мир возможен только в кино. И брат с сестрой… они ведь даже в школу ещё не пошли. – А эти люди, которым задолжал отчим, они могут причинить вред?

– Эти люди смогут всё, если захотят отжать бизнес, а твой отчим заартачится.

– Наверное, стоит предупредить… маму.

– Или стоит поступить так же, как поступила в свое время она? Отойти в сторону.

– Я не такая жестокая.

– А жаль… твой муж третировал тебя полгода, в итоге даже поджарил. Твоя мать меж тем занималась воспитанием своих деток, позабыв о том, что у неё есть ещё одна дочь. Мне этого не понять. Ты не наркоманка, не преступница, не отброс общества, чтобы родная мать от тебя так легко открестилась.

– Не важно. Да, открестилась, но и я была не подарком. К тому же она меня не бросила малолетним ребёнком, всё случилось, когда я уже была взрослой. И потом, все люди совершают ошибки. Можно подумать, вы весь такой идеальный и непогрешимый.

– Я свои ошибки исправляю.

– Неужели все до одной?

– Те, что в силах исправить, конечно же. Но меня приплетать не надо. Она твоя мать, ты её дочь, это совсем другое. Это кровные узы.

– Давайте закроем тему. Можете думать обо мне или моей матери всё что хотите, но я ей расскажу.

– Рассказывай, – он пожал плечами. – Окажи матушке медвежью услугу. Ведь если она ещё ничего не знает, то ты посеешь в ней сомнения таких масштабов, что весь её идеальный мир рухнет. А винить она будет не своего мужа, виноватой останешься ты.

– Как же тогда быть? – растерянно захлопала глазами Саша.

– Я тебе помогу, – Назар полез во внутренний карман пиджака, откуда достал визитку. – Это контакты одного из моих юристов, он в подобных делах профи. Передай визитку отчиму. Если он не идиот, то воспользуется.

– Неожиданно, – Саша приняла визитку и когда хотела убрать руку, Кольский перехватил её.

– Мне кажется, – он поднес её пальцы к своим губам. – Я имею право потребовать от тебя некоторых преференций за оказанную услугу, – и слегка прикоснулся к прохладной коже.

– Каких же? Снова помыть вас? Натереть до блеска?

– Это само собой. Но нет. Мы немедленно, сию секунду перейдем на «ты».

– Хорошо, – Саша вдруг покраснела, буквально побагровела, все-таки Кольский продолжал держать её пальцы у своих губ. – Позволь…те вернуть? – она кивнула на руку. – Она мне понадобится.

– Так и быть, позволяю, – нехотя отпустил он. – А вообще, помни, Саша, ты моя.

– Что значит твоя?

– То и значит.

– Да нет уж, объяснись.

– Когда вернёмся домой, ты разведёшься со своим недоделком, – ошарашил он новостью.

– Прости, но…

– Да-да, разведёшься. А я помогу. Всё пройдет легко и безболезненно, даю слово.

– Я не буду разводиться, пока не поговорю с ним.

– И о чём ты хочешь с ним поговорить? С ублюдком, который толкнул тебя на утюг. Не будь дурой, Саша!

– А я и не дура. Он мне денег должен. Когда мама продала квартиру в Москве, часть суммы оставила мне. Я эти деньги отдала мужу, половина из них пошла на ремонт его квартиры, а вторую половину он отдал своей матери, причём в долг. Обратно мне их никто, естественно, не вернул. Свекровь по сей день считает, что деньги не мои, а Димкины.

– О какой сумме идет речь?