Укрощение строптивицы - Энн Эшли Страница 28

Она была уверена, что если благополучно вернется в Англию, то просто не сможет продолжать ту скучную, монотонную жизнь, которую вела прежде.

Она согласилась участвовать в этом опасном предприятии из самых чистых побуждений, так как всегда была отзывчивой на чужую беду, смелой и уверенной в себе. Больше того, ее совершенно не интересовало, как бы отнеслось высшее общество Бата к ее решению.

О да, когда была жива ее двоюродная бабушка, у Катрин было какое-то оправдание тому, что она оставалась жить на этом модном морском курорте, а не у тети и дяди в Лондоне. Без сомнения, двоюродная бабушка Августа была остра на язык и слыла заядлой спорщицей, но с самого начала они с Катрин прекрасно поладили. Однако с тех пор, как старая леди умерла, атмосфера в доме на Кэмден-стрит была большей частью мрачная, ее оживляли только стычки молодой хозяйки с Брайди.

Катрин покачала головой, недоумевая, почему она допустила, что ее жизнь стала такой однообразной и скучной, а общение ограничивалось кругом одних и тех же людей. Что же случилось с жизнерадостной девочкой, мчавшейся верхом на коне наперегонки с отцом по зеленым лугам Ирландии? Эта девочка все еще живет где-то, в глубине ее души, спрятавшись под покровом хороших манер и респектабельности, привитых ей взрослыми. Как бы ей хотелось снова стать самой собой!

Она перестала расчесывать волосы и пристально посмотрела в зеркало, видя там не свое отражение, а сцену в парадном зале тети, где она встретила высокого, широкоплечего майора, который выделялся среди кавалеристов в красных мундирах зеленым мундиром королевского стрелка. Боже праведный! Может быть, именно его ей надо благодарить за помощь в разрушении этой давящей маски благовоспитанной леди? Не майор ли Дэниел Росс слой за слоем снимал с нее налет холодной благопристойности, пока не появились признаки подлинной Катрин Фэрчайлд О'Мэлли?

Стук в дверь прервал ее размышления. Катрин решила, что пришла домоправительница с ее вещами, и открыла дверь. К несказанному удивлению, она увидела предмет своих тревожных размышлений со стопкой вещей в руках.

Дэниел понял, что застал ее врасплох, и отвел глаза в сторону, так как она была в ночной сорочке. И сообщил, что принес одежду, которую предстоит надеть утром.

— Это не моя одежда! — воскликнула Катрин. — Или мне уже нельзя носить свои вещи?

— Да, нельзя, — сказал он, пряча улыбку. — Я купил это специально для вас, так как завтра вы предстанете в роли… моего племянника.

— Неужели?! — спросила она, иронически улыбаясь, с опасным блеском в глазах. — Будем надеяться, что вы проявите к своему «племяннику» больше внимания, чем к своей «сестре», которую бросили в этом… заведении с дурной репутацией!

— Кто вам это сказал?

— Никто. Я сама обо всем догадалась.

— Вы хотите сказать, что разгуливали по дому? Ах вы, непослушная девчонка! — Дэниел был похож на разгневанного отца, отчитывающего расшалившегося ребенка. — Стоило мне оставить вас без присмотра минут на пять, как вы уже попали в…

— Если бы на пять минут, — перебила она его возмущенным голосом, — я бы тогда не догадалась, что вы, бессовестный негодяй, бросили меня в этом порочном доме!

— Слушайте вы, маленькая злючка, я не бросал вас! — Вздохнув, он запустил пальцы в свои темные густые волосы, стараясь скрыть охватившее его чувство тревоги. — Жозефина сказала мне, что прошел слух, будто Людовик Восемнадцатый бежал, и Наполеон вернулся в Париж. Если это действительно так, то между нашими странами снова начнется война. Поэтому нам надо как можно скорее возвращаться в Англию. Жозефина согласилась пойти со мной на пристань, где познакомила меня со своим другом, капитаном корабля. Я уговорил его перевезти нас завтра через Ла-Манш.

Если он подумал, что его тревога передастся и ей, то он ошибался.

Катрин с симпатией относилась к Жозефине, которая много страдала, но стойко перенесла жестокие испытания, а теперь мечтала начать новую жизнь, купить дом, чтобы зажить в нем спокойно и счастливо с любимыми сестрой и племянницей.

Но Катрин не могла простить Дэниелу, что он привел ее в дом с дурной репутацией, где не место порядочной девушке благородного происхождения. Вероятно, он решил, что она настолько наивна и далека от реальной жизни, что не догадается, в какое заведение он привел ее.

Катрин начала ходить по комнате, стараясь сдержать закипавший в ней гнев и подавить желание запустить ему в голову черепаховым гребнем, который все еще держала в руке.

Если бы она знала, какие муки ему пришлось испытать, оставляя ее на попечение Жозефины, которая заверила его, что Катрин будет в полной безопасности, окруженная заботой и вниманием… Он не знал ни минуты покоя, когда ему пришлось оставить Катрин одну и заняться поисками капитана корабля, который бы перевез их через Ла-Манш.

— Прошу вас, Кейт, будьте разумны, — уговаривал он ее, едва сдерживая раздражение. Он устал, улаживая множество дел, и ничего не ел с самого утра. — Вы думаете, я привел бы вас сюда, если бы у меня был хоть какой-то выбор? Я не мог поместить вас ни в один трактир без риска для жизни. Ваши волосы могли бы выдать вас нашим преследователям. Зато я договорился о нашей переправке на родину. Знаете, я был настолько предусмотрителен, что купил шляпу. Но Катрин не проронила ни слова.

— Душенька, посмотрите на вещи с другой стороны. Вы могли бы оказаться в худшем положении! — воскликнул он.

— Боже мой! Куда уж хуже? Нужно быть бесчувственным болваном, чтобы предположить, что бывают еще более худшие обстоятельства! Рядом притаился Наполеон, собравший огромную армию. Я даже не могу спокойно переплыть Ла-Манш, так как в порту меня поджидает наемный убийца! А я сижу здесь в нормандском доме терпимости с… с самым отъявленным развратником, какой когда-либо объявлялся в графстве Дорсетшир! Разве бывает положение хуже моего?

— Ах ты, маленькая злючка! — воскликнул он. — Прикуси свой ядовитый язычок, не то я не знаю, что с тобой сделаю!

Катрин поняла намерение Дэниела и мгновенно отскочила в сторону, не дав ему схватить ее за руку. Он, в свою очередь, вовремя догадался о грозившей ему опасности и ловко увернулся от тяжелого черепахового гребня, который пролетел мимо его уха и ударился об стену. Катрин заметила легкое дрожание в его голосе, но, то ли его душил смех, то ли гнев, сказать не могла.

Комната, минуту назад казавшаяся такой просторной, внезапно сократилась в размерах Единственным средством спасения оставалась дверь, и Катрин бросилась к ней. Она была уже в ярде от Дэниела, когда наступила на подол своего пеньюара, и упала бы, если бы сильные руки не подхватили ее и не уложили на кровать.

Дэниел навис над ней, словно скала, крепко держа ее за запястья раскинутых в стороны рук, так что любая попытка вырваться окончилась бы для Катрин провалом. Не зная, плакать ей или смеяться, она уставилась в его темные глаза. Хищная улыбка играла на его губах. Катрин с ужасом вжалась в мягкую постель, увидев, что губы Дэниела были менее чем в дюйме от ее губ.