Не искушай меня - Лоретта Чейз Страница 28

– Вы экзотичны, – сказал герцог. – Ваш наряд должен быть необычным. Весь свет станет Вас изучать. Дайте им то, что они смогут увидеть и приклеить ярлык, и их крошечным умишкам не придётся напрягаться, чтобы выдумывать.

Хотя она понимала, что это было бы в её интересах, Зоя не была готова его простить. Марчмонт вёл себя бессмысленно и тиранично. Он задел её чувства.

Последующие недели будут, видимо, невероятно трудными.

Вместе с тем, платье было великолепным. И очень, очень французским.

Она посмотрела на Люсьена.

Тот поднял глаза от книги, которую держал, и встретился с ней взглядом.

– Почему бы нам не купить одежду сейчас и не поспорить потом? – спросил он. – У меня на восемь назначена встреча. Хоару потребуется по меньшей мере два часа или он будет рыдать. Нам остаётся время либо на ссору, либо на заказ Вашего гардероба, но не на оба события вместе.

– Ты омерзителен! – ответила Зоя и резко отошла.

Зоя выразила своё отвращение к нему в освящённой временем традиции женщин всех народов, закупив основательное количество одежды.

Потраченные ею суммы привели бы в уныние большинство мужчин, поскольку она задалась целью иметь всё самое лучшее и самое модное, от макушки до самых пят. Среди прочего, она приобрела дюжину корсетов. В отличие от других модисток, Мадам держала собственную мастерицу по корсетам, чтобы обеспечить совершенное прилегание своих платьев.

Как пояснила раньше Зоя, у неё были собственные убеждения по данному предмету.

До того как зайти в примерочную, она не только точно объяснила Мадам, каким именно образом её груди должны быть наиболее удобно и эффектно расположены, но и продемонстрировала, держа их в желаемом положении.

– Не перед витриной, мисс Лексхэм, умоляю Вас, – произнёс герцог.

И не передо мной.

– Я забыла, – сказала она. – Мне не следует держать себя за груди перед теми, кто не является моим мужем.

Она повернулась к Мадам.

– Я жила в другом месте и правила были другие: что можно говорить и делать, что нельзя.

– Да, мадемуазель, – сказала Мадам. – Давайте пройдём в примерочную, если Вам угодно.

Она сохраняла невозмутимое выражение лица. Отовсюду по магазину до Марчмонта доносилось хихиканье.

– Я не хочу короткие, – сказала Зоя Мадам, пока та вела её в занавешенный альков. – Они сдавливают рёбра под грудью и не придают нужную форму. Я хочу такие, что доходят вот сюда.

Она указала на место на бёдрах.

– И они должны иметь форму, которая создаёт изгиб от талии и делает зад… О, нет. Августа говорила мне не упоминать мой зад. Она сказала, что это вульгарно. Джарвис, какое слово они используют? Для того же самого?

– Derriere, мисс, – поговорила Джарвис с пунцовым лицом.

– Да, французское слово. Теперь я вспоминаю. У меня отвратительный французский. То немногое, что я выучила девочкой, я забыла. Спасибо, Джарвис. Я бы хотела, мадам Вреле, чтобы корсет был точно подогнан к моему derriere. Когда я надену платье из тонкого муслина или шёлка, я хочу, чтобы сзади был виден изгиб, очень круглый.

Она изогнула руки над ягодицами, чтобы показать.

– Мисс! – сказала Джарвис.

– О, да. – Зоя оставила в покое свой derriere. – Я забыла.

Она исчезла в примерочной. Мадам закрыла занавеси, но это были всего лишь занавеси. Марчмонт мог слышать, как Зоя говорит о своих грудях, бёдрах и derriere. Он слышал шуршание измерительной ленты Мадам. Он слышал, как она бормотала мерки своей ассистентке, которая их записывала.

Его разум мгновенно предоставил соответствующие иллюстрации.

Он вспомнил мягкость и тепло прильнувшего к нему тела.

Тело Люсьена отреагировало ожидаемым образом, температура поднялась вместе с его членом. Что было чертовски напрасной тратой энергии, поскольку одному только Богу известно, когда у него появится время на любовницу, при таком положении дел. Герцог сказал себе, что это всего на две недели – если он не прикончит её раньше.

Он посмотрел вокруг на женские орды в магазине.

– Кто-нибудь, принесите мне выпить, – приказал он.

По возвращении в Лексхэм-Хаус, Марчмонт пообещал нанести визит на следующий день.

– Мне всё равно, – ответила Зоя, задрав нос.

Они стояли в вестибюле, пока шеренга лакеев выгружала пакеты из его двуколки. Большая часть платьев Зои не будут готовы течение нескольких дней. Однако когда герцог Марчмонт вступил в магазин мадам Вреле, все остальные её клиенты понизились в очерёдности до сорок второго места. Она приказала швеям переделать несколько платьев, предназначенных для других леди, которые не являлись протеже герцога Марчонта.

Одно из этих платьев было на Зое. Герцог приказал сжечь её пострадавшее платье.

Он и она провели также час в обувном магазине, где она сделала всё, чтобы он увидел её изящные щиколотки, злая маленькая насмешница.

Ещё они купили чулки, целую уйму чулок.

Он изгнал из своей головы провокационные мелькания её ножек, увиденных им. Нравится или нет, но ему необходимо было думать. С Зоей мужчине приходилось держать свои остроты при себе.

– Едва ли имеет значение, всё равно тебе или не всё равно, – сказал герцог, – я зайду за тобой в два часа. Если ты взамен предпочтёшь провести день дома, ты свободна в своём выборе. Я, безусловно, найду, чем себя занять. Я не умру от горя из-за того, что не могу сопровождать надутую молодую особу по Лондону.

– Если я тебе настолько неприятна, интересно, почему ты вернулся в магазин портнихи? – спросила Зоя.

– За какого жалкого человека ты меня принимаешь, чтобы увильнуть под предлогом вспышки характера? – ответил Марчмонт. – Особенно если говорить о твоём. Это не первая, увиденная мной, и я уверен, что не последняя. Ты всегда была занозой в за… Ах, лорд Лексхэм, как я погляжу, Вам удалось сбежать из когтей Вестминстера?

– Временно.– Отец Зои, тихо вошедший в вестибюль среди слуг, стоял, наблюдая шествие свёртков и пакетов. – Зоя делала покупки, как видно.

– О, вряд ли это что-то значит, – сказал Марчмонт. – Здесь лишь несколько безделушек и пустяков, купленных в тщетной попытке смягчить её ужасный нрав.

Зоя стремительно вылетела из вестибюля, покачивая бёдрами и шурша юбками.

– Не обращайте внимания, сэр, – добавил Марчмонт, повышая голос так, чтобы она его слышала. – Я обещал, что позабочусь о ней, и позабочусь, несмотря ни на что.