Героиня его романа - Дженни Адамс Страница 28

— Не думаю, что работа займет много времени, особенно если Джордан поможет с устройством фонтана.

— Твой контракт истекает только через восемь недель, — напомнил Кэм, как будто опасался чего-то.

У Лалли был выбор: сказать «нет», объявить, что она уйдет, как только закончит мозаику, наконец, просто повернуться и бежать.

Лалли не сделала ничего. У нее не хватило сил, чтобы добровольно отказаться от времени, которое она могла провести возле Кэма.

— Я по-прежнему буду вести дом и отвечать на звонки, охотно поучаствую в исследованиях, если потребуется. Тебе не нужно отрываться от дел и помогать мне с мозаикой. Я справлюсь сама. — Слова дались ей с трудом, но она должна была сказать их. Она доведет контракт до конца, оставит свой подарок и исчезнет из его жизни. — Так будет лучше.

Зеленые глаза Кэма смотрели ей прямо в душу. Почему не дать себе волю — не броситься ему в объятия в надежде, что случится чудо и он примет ее?

Однако жизнь гораздо сложнее. Кэму не нужна ее любовь. Если он узнает о ее прошлом, то с презрением отвернется от нее. Лалли не переживет такого позора.

— Тогда пойду в офис, поработаю, посмотрю деловую переписку.

— Отлично.

Они занимались сексом. Лалли влюбилась, но это не значит, что Кэм должен отвечать ей взаимностью. Ничего не изменилось, кроме возникшего чувства неловкости. Она сделает все, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. Ее чувства, так же как и прошлое, останутся тайной.

— А я займусь ужином, — сообщила о своих планах Лалли.

Ей не терпелось заняться мозаичным панно, но сначала она должна была позаботится о Кэме.

Камерон не предложил поменять схему «писатель и его экономка». Ей оставалось только делать вид, что она на это и не рассчитывала. Жизнь определила жесткие границы, в которых нет места союзу Кэма и Лалли. Их дороги пересеклись на короткое время и скоро разойдутся навсегда.

Лалли боялась потерять то немногое, что подарила ей судьба. Она не хотела думать о том, что с ней будет, когда они расстанутся. В течение следующих пяти дней все свободное время она посвятила созданию мозаики. Камерон сидел в кабинете за работой. Иногда по ночам она слышала, как он плавает в бассейне. Лалли тоже выходила освежиться в воде, предварительно убедившись, что не встретит его.

Работа помогала Лалли загнать чувства глубоко внутрь. Панно из морской гальки получилось великолепным. В пятницу вечером она наконец смогла оценить результат. Вытирая о джинсы пыльные руки, отошла в сторону, чтобы объективно оценить качество своего творения. Действительно ли получилось хорошо, или она выдает желаемое за действительное?

Для нее было необычайно важно, чтобы Кэму понравился ее подарок, в котором останется часть ее души, когда она уйдет. Если найдет в себе силы оставить его, несмотря на то что сердце разрывалось от любви.

— Потрясающе, — раздался тихий голос Кэма у нее за спиной.

Он произнес это слово с искренним восхищением, и Лалли стоило огромных усилий имитировать спокойствие. Она оставляла Кэму память о себе, но разве можно сравнить это с коротким мгновением близости, когда она показала ему свои истинные чувства, подарила любовь?

Она повторяла про себя слова, которые не смела произнести вслух:

«Не хочу покидать тебя, потому что не смогу разлюбить. Неужели у нас нет шанса быть вместе? Почему я не могу стать той единственной, для которой ты забудешь сомнения? Ради любви к тебе я готова скрывать свое прошлое».

Лалли знала, что это невозможно.

Она медленно повернулась к Кэму, стараясь улыбнуться в ответ на комплимент:

— Я только что закончила. Ты действительно доволен?

Он перевел взгляд с мозаики на ее лицо:

— Прекрасная работа. У тебя настоящий талант. Думаю, это могло бы стать твоей профессией.

— Спасибо! — Она надеялась, что он не прочитает истинные чувства в ее глазах. — Главное, все работает. Твой управляющий отлично наладил фонтан.

На лице Кэма появилось подобие улыбки.

— Он хороший менеджер. Я готов работать с ним и дальше. К сожалению, мне не удалось застолбить в городе участок, на который я рассчитывал, но, может быть, найду другой…

— Джордану будет приятно услышать об этом, — откликнулась Лалли, а сама подумала: не хочет ли Кэм сказать этим, что больше не нуждается в ее услугах? Она вдруг подумала о своей семье и многочисленных родственниках, о которых беспокоилась. Лалли готова была снова работать на них, однако сейчас…

— Я надеялся уговорить тебя поужинать сегодня со мной в кафе, чтобы не готовить дома. Ты сегодня столько трудилась, — смущенно сказал Кэм. — Можно пойти в ресторан, но мне вдруг захотелось съесть гамбургер. Если ты не против такой еды.

— Не беспокойся обо мне. — Лалли не хотелось, чтобы Кэм жалел ее. — Работа доставляла только удовольствие. Я делала эту мозаику для тебя.

Ей хотелось верить, что лицо Кэма смягчилось от нежных чувств к ней, но, скорее всего, он просто выражал благодарность. Тем не менее мужчина сунул руки в карманы джинсов и, похоже, готов был от смущения шаркнуть ногой. Он взглянул на нее сквозь густые ресницы:

— Ты правда не возражаешь против вредной пищи вроде гамбургера, жареной картошки и газировки? Пожалуйста, соглашайся. Не в качестве вознаграждения, а просто так.

— Хорошо, — кивнула Лалли, прежде чем успела подумать.

Если честно, она бы все равно не смогла отказаться. Если Кэм хочет провести пару часов в ее компании, она только рада. Скоро все закончится, и у нее останется не так уж много связанных с ним воспоминаний. А пока надо использовать любую возможность побыть рядом.

— Увидимся через полчаса. Тебе хватит времени, чтобы смыть пыль?

— Да, — сказала Лалли, направляясь к дому — его дому, где она была временной хозяйкой.