Героиня его романа - Дженни Адамс Страница 27

— Лалли, насчет сегодняшней ночи…

— Это было прекрасно. Я буду вспоминать о ней как о необыкновенном подарке. — Лицо Лалли выражало решимость, но она отводила взгляд.

Кэм понимал и восхищался силой ее духа. Она старалась спрятать неловкость за маской наигранного оптимизма в минуты, когда оба испытывали смущение и неуверенность. Кэм был безмерно благодарен ей. Его прежний опыт померк по сравнению с тем, что он испытал с Лалли. Она подарила ему покой, сон и самую интимную близость, которую когда-либо довелось переживать.

— У меня нет слов. Никогда раньше…

— Ничего не говори. Ты не должен ничего объяснять. — Она не поднимала глаз.

Они ехали в машине в сторону пляжа, где рассчитывали собрать образцы камней. Первоначально Кэм хотел сразу вернуться в Аделаиду, но раздумал. Что это даст? Его терзали противоречивые мысли, которые он действительно не мог выразить словами, поэтому он задал вопрос, который должен был задать до того, как они занялись любовью:

— Ночью мы были неосторожны. Ты не могла…

— Не волнуйся. Я принимаю таблетки из-за нерегулярных месячных. — Ее щеки залила краска.

Значит, никакого риска, что она забеременеет. Кэм вздохнул с облегчением, хотя в глубине души испытал странное разочарование. Он заставил себя расслабить руки, судорожно сжимавшие руль.

— Впереди пляж, — сообщил он очевидный факт, останавливая машину. Они молча вышли.

Так продолжалось все утро. Они наполнили мешки и переехали на следующий пляж, где снова собрали гальку. Оба мучились сомнениями, переживая в душе события ночи, но не решались заговорить об этом.

Набрав достаточно камней, они доехали до ближайшего городка и позавтракали сэндвичами с морепродуктами на скамейке в парке.

— Мы вернемся в Аделаиду засветло, — сказала Лалли, вставая и отряхивая крошки с юбки.

Кэм тоже встал. Он нахмурился, увидев тени под глазами девушки. Что стало причиной — усталость или разочарование? Она посмотрела на него, как будто умоляя скорее ехать домой, выглядела такой хрупкой и уязвимой. Кэм едва удержался, чтобы не обнять ее. Он все еще не нашел нужные слова. Лалли быстро пошла к машине.

— Передай поставщику, что мы не будем брать тротуарную плитку, — сказал управляющий, пожимая плечами. — Согласен, галечная мозаика будет хорошо смотреться, и я готов оказать любую помощь. Но мое мнение осталось прежним — для коммерческих планов она не годится: выглядит слишком по-семейному. Если хотите сдавать квартиры арендаторам, лучше просто вымостить двор плиткой.

— Уважаю ваше мнение, но не откажусь от своего плана. Оставим старую плитку и впишем в нее мозаичное панно. — Кэм провел ладонью по волосам. — В этом вопросе я склонен доверять интуиции. Она редко подводит меня.

Лалли стояла рядом с Кэмом. Они только к вечеру вернулись из поездки, и Джордан, управляющий, уже ждал Кэма со списком неотложных дел. Вопрос о плитке для мощения двора, которую предлагали с хорошей скидкой, стоял на первом месте.

— Лалли займется мозаикой, а вы возьмите на себя сад, — решительно распорядился Кэм.

— Не буду спорить. Это ваше решение. — Управляющий пошел давать указания, оставив их возле машины с мешками, полными гальки, и вопросами, которые они так и не решились задать друг другу.

Лалли безуспешно старалась унять воспоминания о ночи в объятиях Кэма и успокоить вышедшие из-под контроля чувства. Ей хотелось уйти и не возвращаться, бежать от него, сколько хватит сил. Одновременно она мечтала снова оказаться в кольце его рук, обнимать его и никогда больше не отпускать. Лалли больше не могла думать об этом. Ей было страшно представить, как она будет жить до окончания контракта с Кэмом. Она чувствовала, что ночь любви изменила ее, и не знала, как с этим справиться. Она опять оказалась в ловушке, потому что хотела получить то, на что не имела права.

— Лалли, — тихо позвал Кэм.

— Не говори ничего, Кэм. Давай просто забудем.

— Не уверен, что смогу забыть. — Он колебался, потом произнес на одном дыхании: — Я заснул рядом с тобой. Никогда бы не поверил, что такое возможно. Случайность? — В его голосе прозвучало сомнение. — Мне не суждено жить обычной жизнью. Я обречен скитаться. Я не способен к нормальным отношениям, не способен любить. Уже пробовал и потерпел полный провал. А моя мать…

— Не твоя вина, что она не хочет осесть на одном месте. — Лалли просто не верила, что Кэм унаследовал бродяжнические гены матери. — Если ты не можешь спать — это только твоя личная беда. Человек, который знает и любит, который заботится о тебе, будет испытывать сострадание… — Она заставила себя замолчать, прежде чем призналась в том, что переполняло ее сердце.

Она любила Кэма. Это произошло еще до того, как они оказались в одной постели. Разве не затем она хотела интимной близости, чтобы дать выход чувствам?

«Ох, Лалли. Зачем ты полюбила его? Как ты защитишь себя теперь, когда это случилось?»

Никогда раньше она не испытывала таких сильных чувств, даже к Сэму, хотя думала, что любит его. Эта мысль привела ее в шок. Но Кэм сказал, что тоже любил когда-то и тоже потерпел неудачу. Его прошлое было его тайной.

«Не жди, что он полюбит тебя, Лалли».

— Мне бы хотелось сделать для тебя мозаику, — просто сказала она.

Только для него, чтобы оставить свой след возле старинного особняка, который мог бы стать прекрасным семейным гнездом для нескольких поколений. Но у Кэма практически не было семьи и вряд ли будет. Дом куплен им только как выгодный объект недвижимости.

Лалли не сомневалась, что Кэм мог быть счастлив в семейной жизни. Для этого вовсе не надо пускать корни. Кто сказал, что женщина не может следовать за своим мужчиной куда захочет?

«Только не думай, Лалли, что он выберет тебя — женщину, которая разрушила чужую семью, завязав роман с женатым мужчиной. Из-за тебя его законная жена попала в психиатрическую клинику, а дети — в приют».

Лалли ничем не могла помочь им. А Сэм, который обязан был вмешаться, повернулся и ушел. Она потеряла право мечтать. Отныне девушке оставалось рассчитывать только на свой профессионализм. Если целиком сосредоточиться на работе, она справится и не выдаст себя. Кэм не должен догадаться о ее чувствах, потому что это ничего не изменит.