В поисках наслаждения - Элизабет Эссекс Страница 28

Он задумался о том, будет ли так продолжаться вечно. Всегда ли ее прикосновения будут вызывать это чувство сокрушительного томления?

Ответ заставил его грудь сжаться.

Да. Всегда.

Она была как дикая выдра, гладкая, проворная, гибкая, страшно любознательная. Господи, она была особенная. Поэтому он и уговорил ее на этот брак, эту сокрушительную волну желания и отчаянной жажды обладания.

Этой женщиной.

Лиззи. Его Лиззи.

— Лиззи.

Он и вправду удивлялся, что был с ней вдвоем и наедине. Что она, в конце концов, позволила ему заняться с ней любовью.

Его ладони ласкали ее тело, как бы нечаянно касаясь груди. От удовольствия она вздохнула, и этот звук едва не лишил его выдержки. Едва.

Он слегка повернул ее и притянул к своей груди, чтобы устроить поудобней. Ее легче было убедить, держа в своих объятиях. А убедить ее было необходимо.

— Мне не нравится твоя идея остаться здесь одной, когда я уеду, Лиззи. — Он поцеловал мягкую ямку на плече у основания ее шеи. — Почему бы тебе утром не поехать в город, — тихо проворковал он ей в ухо, — и не навестить моего поверенного в делах мистера Харриса, чтобы он подыскал дом, который тебе понравится. Там тебе будет много лучше.

— Это тебе будет много лучше, если я буду там.

— Признаюсь, что это так. Теперь ты знаешь, что я по этому поводу чувствую. Обещай, что вернешься в город. Обещай.

Прошло довольно много времени, прежде чем Лиззи попыталась от него освободиться. Она не желала говорить с ним о его отъезде, как не желала исследовать свои горько-сладкие переживания на эту тему. Чтобы получить то, о чем давно и отчаянно мечтала — независимость, — она должна была потерять Джейми.

О нем она тоже отчаянно мечтала.

Она ненавидела ложь, но не могла сделать то, о чем он просил. Из всего, о чем он мог попросить ее, это было единственное, что она не была готова для него сделать. Все, к чему она так страстно стремилась — свобода и независимость, — все было здесь, в Гласс-Коттедже. Зачем ей уезжать?

Но ей не хотелось спорить. Споров для одного дня ей хватило в избытке. Ей не хотелось нарушать хрупкое перемирие, воцарившееся между ними. Она выжидательно молчала. Может, он забудет, если она его поцелует.

Но он не забыл. Упорный человек.

— Лиззи, обещай мне.

— Дом в порядке, Джейми. Только нуждается в небольшом ремонте…

— Дело не в доме. Дело в тебе. Ты не можешь оставаться здесь одна. Это небезопасно.

Почему он так настаивает? Почему не видит, что она столько лет сама о себе заботилась? Это было очаровательно по-мужски, но ужасно глупо.

— Джейми…

Он перебил ее, пригвоздив к себе ее лицо своими прозрачными всевидящими глазами.

— Ты обещала любить, почитать и слушаться, Лиззи. Ты дала клятву и всегда, всегда держала слово.

Его глаза уничтожали ее, заставляя признать правду.

Она ничего не могла поделать. Он не позволит ей поступить по-своему. Ладно, раз в жизни она попробует поступить красиво. Попробует выполнить просьбу мужа. Бог знает, когда выпадет ей другой шанс, да и выпадет ли вообще.

— Я поеду в город.

Его грудь медленно расширилась от глубокого вдоха.

— Благодарю тебя. Благодарю. — Он снова притянул ее к себе. — Теперь я смогу уехать с неким подобием покоя.

Господи милостивый, столько искренности. Ее сердце в груди сжалось, как будто кто-то пытался его насухо выкрутить. Еще немного, и она расплачется в свою косынку. Но она не могла себе этого позволить.

— С подобием покоя, когда возвращаешься на войну?

Ее лукавый тон заставил Джейми улыбнуться лишь уголками губ. Глаза его потемнели и стали очень серьезными, как тогда, когда впервые сказал ей, что, возможно не вернется живым из плавания. Но боль, которую пытался скрыть, отозвалась в ней.

— Когда ты должен уехать?

— Скоро.

— Как скоро?

— Завтра.

Она пыталась подавить тихий звук горечи, вырвавшийся из ее горла, но выдала себя, потому что он развернул ее и прижал к груди.

— Тише, Лиззи. Не думал, что придется говорить это, но я очень сожалею, что должен тебя покинуть. Я хочу, чтобы ты это знала. — Он легко провел рукой по контуру ее щеки. — Я бы хотел…

Но не закончил мысль.

Лиззи так хотелось, чтобы он произнес эти слова. Она ждала. Ждала, что он скажет то, что больше всего хотела услышать, чтобы заговорить самой. Она почувствовала, как внутри ее приоткрылась дверь, впустив внутрь свет.

Это было то, что можно было любить. Чувствовать свет внутри. Желать поделиться этим светом с Джейми.

Она должна сказать ему. Он был слишком важным для нее, чтобы позволить гордости встать между ними.

— Чего бы ты хотел? — подсказала она, надеясь, что ее голос не прозвучал таким слабым и дрожащим.

— Странно, но я бы хотел не уезжать. У меня ни разу такого не было, чтобы я не хотел уезжать. Раньше. Мы только что заново познакомились друг с другом. И теперь так… жалко расставаться. Но у меня есть долг, который я обязан выполнить. И я должен ехать.

«Познакомились друг с другом» — странный эвфемизм, когда они, полуобнажённые, лежали в объятиях друг друга. Но это было правдой. У них было всего четыре дня, чтобы осознать все те невообразимые изменения, какими наградили их десять лет жизни. Он стал офицером, джентльменом. Человеком, преданным своей профессии, долгу. Конечно, он должен испытывать желание вернуться в море.

А она? Разве не ждала с такой же горячностью его отъезда? Причина ее замужества напрямую была связана с его отсутствием. Она не могла стать независимой, если он не уедет.

Она запретила себе размышлять на эту тему дальше, усилием воли отстраняя мысль о первопричине предложения, — теперь идея стать вдовой повергала ее в ужас.

Лиззи проглотила глупые рыдания, зревшие в горле, и повернула лицо к его плечу, прижимаясь к его теплу и силе. Как может кто-то, такой сильный и полный жизни, умереть? Это невозможно осознать, и принять это немыслимо.

От нее лишь требовалось прошептать его имя, и он будет здесь. С теплыми твердыми губами. И она будет твердой. Будет сильной. Не будет дрожать.

Это было банально и предсказуемо — сентиментально хотеть ощутить себя в его объятиях. Но так оно и было. Перед лицом смерти она льнула к жизни. К любви. Она будет его любить.

Он тоже это чувствовал — потребность любить. Его ладонь обняла ее сзади за шею и сжалась. Сильная и неотразимая, полная его силы, его страсти. Джейми еще крепче прижал ее к себе, потом взял в руки ее лицо и нежно поцеловал. Поцелуй получился горько-сладким, исполненным сожаления.