Мой домовой — сводник - Ольга Горышина Страница 28

К разговору о квартире и детях мы не возвращались до самых выходных. Наверное, потому что за квартиру ни один из нас не отстегивал заработанное непосильным трудом бабло, и хозяева вообще никак не напоминали о себе. Ни одной эсэмэски от Романа я не получила и даже проверила, не занесла ли его случайно в черный список. Нет, он выжидал. Чего-то. Что касается детей, то заделать их у нас все равно бы не получилось — Чихуня был против внебрачных отношений.

Мы с Вадимом подулись друг на друга целый длинный день, а потом природа взяла свое. Он ни слова не сказал против пельменей и бублика к чаю, и я была не против получить от него то, ради чего женщины заводят себе мужчин. Но в самый ответственный момент Чихуня просунул под одеяло морду и промяукал резонный вопрос: "А чем это вы тут занимаетесь?" И, не получив, должно быть, вразумительного ответа, повторил вопрос раза три, пока Вадим, теперь уже за шкирку, не вынес кота в коридор. В нашу закрытую дверь Чихуня не стал скрестись. Он вернулся под бабкину дверь, и минут через пятнадцать мы оба уже готовы были рыдать, слушая мерное поскребывание. Спали ли мы в ту ночь хотя бы пять минут, не помню.

— Может, откроем комнату? — спросил Вадим, тупо глядя в утреннюю чашку кофе.

— Кот убедится, что мы не прячем от него бабку и успокоится.

— У нас ключа нет, — ответила я ему в унисон.

— Давай вскроем. Ваш там библиотечный умелец может ведь вынуть замок и вставить потом обратно?

Неужели это вопрос?

— Тарас Семеныч?

Я даже глаза закатила, представив себя объясняющейся с нашим "букинистом". Типа, Тарас Семеныч, мужика-то я себе нашла, но вот, понимаете, какая проблема… Использовать его по назначению мне не дает кот…

— Ирка, но это единственный выход! Этот кот нам ни трахаться, ни спать не дает! И не даст. Я по его глазам вижу!

Я обернулась: Чихуня сидел на пороге кухни, но не заходил к нам. Сидел ровно, не двигаясь, точно изваяние. Я пошла против всякого здравого смысла и ответственности за здоровье животного, выкинула оставшуюся половину сухого корма и насыпала полную миску кошачьего лакомства, но Чихуня и его не стал есть.

— Может, ему рыбы купить? — спросила я на полном серьезе.

— Осетрины второй свежести, — хмыкнул Вадим, и мне сделалось его бесконечно жалко.

Осунувшийся, а ему целый день шутить с бабками. Началась запарка — все пенсионерки микрорайона перед летом спешат сделать себе химическую завивку, чтобы очаровать на приусадебном участке всех быков.

Я выглядела не лучше, но у меня хотя бы есть косметика! А у него только твердая мужская воля.

— Слышишь? — Вадим решил применить ее к коту. — Если не будешь есть, что дают, не будешь есть вообще.

Его Величество тут же показали нам зад и ушли в комнату. Диван Вадим собрал. Зачем-то… Впрочем, в собранном виде он нравился мне куда больше — удобный, мягкий… И я бы с удовольствием сейчас поспала на нем без всякого одеяла. И главное — одна! Но, увы, рабочий день никто не отменял.

И вот, шествуя одна по улице, я набрала Тоне. На вопрос, что делать, кошатница рассмеялась:

— Экономить на резинках. Ирка, ну это же кот! Все коты такие… Вернее, другие еще хуже. А с бабкиной комнатой… Ну потерпите пару недель, он смирится с потерей. И, может, тогда обратит внимание на вас.