Как две капли воды - Даниэла Стил Страница 28

– Что-то случилось? – осмелилась спросить Оливия,но Эдвард, не потрудившись ответить, терпеливо выжидал, пока дочь подойдет.

Едва Виктория переступила порог библиотеки, как он с шумомзахлопнул за ней дверь. Оливия осталась стоять в холле, так и не сняв шляпы,гадая, что происходит. Не дай Бог отец проведал о похождениях Виктории! Но ктомог ему сказать? Конечно, Виктория вела себя по-дурацки, но отец уставился нанее как на преступницу! Оливия в жизни не видела его таким взбешенным!

Она поспешила на кухню рассказать Берти о случившемся исообщить, что утром они уезжают. Оправившись от изумления, женщина принялась задело, а Оливия бросилась ей помогать. Уже через несколько минут на светпоявились бесчисленные чемоданы и саквояжи, и работа закипела. Конечно, затакой короткий срок многое сделать невозможно, но отец был достаточнокатегоричен. Ничего, придется слугам постараться.

Пока женщины, надев передники, метались из комнаты вкомнату, Виктория рыдала у ног отца.

– Ты опозорила себя, Виктория. Твоя репутацияуничтожена. Все кончено. У тебя нет будущего. Ни один приличный человек непосмотрит на тебя.

У него сильно кружилась голова, сердце билось так, чтодышать было трудно. Эдвард даже не желал знать, что произошло на самом деле.Ему до сих пор было трудно поверить, что его девочка вела себя как дешеваяшлюшка. Должно быть, соблазнитель пообещал ей луну с неба, чтобы добитьсясвоего.

Виктория жалобно всхлипывала, с отчаянием взирая на отца.

– Я все равно никогда бы не вышла замуж, –пробормотала она, словно это сейчас имело какое-то значение. Одно дело –хвастаться, что не собираешься стать собственностью мужчины, совершенно другое– стать парией и знать, что к тебе никто не подойдет с серьезными намерениями.

– Именно поэтому ты и сотворила такое? Потому что тебевсе равно? Намеренно разрушила собственную жизнь и, вероятно, судьбу сестры? Тыподумала о репутации нашей семьи?

Виктория лихорадочно затрясла головой и заплакала ещегромче.

– Он что, уверял, что разведется? Что женится на тебе?

Виктория опустила глаза и, заломив руки, кивнула.

– Как он мог? Так нагло лгать! Этот человек – форменныйподлец! Мне не следовало бы пускать его в дом! Во всем виноват я…

Он нашел в себе силы рассказать дочери о том, как Уиткомхвастался в клубе ее благосклонностью, а потом уверял Уотсона, что именно онагонялась за ним и в конце концов соблазнила. К концу рассказа голос Эдвардапрерывался, а по щекам катились слезы.

– Он сказал, что никогда никого не любил до встречи сомной, – всхлипывала девушка. – Что подаст на развод… бросит жену иженится на мне.

Так, значит, девушка, поклявшаяся не выходить замуж,все-таки поддалась на такую незамысловатую приманку. Несмотря на приверженностьмодным суфражистским идеям, Виктория оставалась настоящим ребенком и к тому жеромантической дурочкой.

– И ты ему поверила? – с ужасом прошепталотец. – Кстати, как ты вообще могла оставаться с ним наедине?!

Он и в самом деле должен был лучше следить за дочерьми, хотяОливия редко выезжала и вела себя безупречно. Кто бы мог подумать?!

– Я думала, мы просто встретимся раз-другой… и несобиралась… не представляла… мне бы… О папа! – почти взвыла Виктория, нестолько сожалея о причиненной отцу боли, сколько убитая сознанием предательстваТоби. Значит, для него она была всего-навсего очередным увлечением?! И самасовратила его? Словно не он твердил, что любит ее больше всего на свете иобязательно женится. Господи, какой же дурой она была, когда слушала медовыеречи! Значит, правы были люди и он действительно бессовестный распутник! Каждоеего слово было ложью!

Отцу понадобилась вся воля, чтобы задать последний, роковойвопрос.

– Не жду, что ты скажешь мне правду, – с отчаяниемвыдохнул он, – но все же хочу удостовериться: твоя сестра знала обо всем?Ты делилась с ней?

Виктория, к этому времени почти потерявшая способностьговорить, покачала головой.

– Нет, – выдавила она. – Оливия видела, как ятанцевала с ним в доме Асторов, и мы ужасно поссорились. Она высказала все, чтомне следовало бы знать самой, и предостерегала… но я ей не поверила. Онапосчитала, что мы изредка видимся, но я не посмела… не посмела сказатьостального…

Ей было так стыдно, что она не могла смотреть отцу в глаза.И если Тоби захочет сделать из нее всеобщее посмешище, весь город скоро узнаетобо всем. Неожиданно Виктория обрадовалась тому, что они возвращаются в Кротон.Единственное, чего ей хотелось, – никогда больше не видеть Нью-Йорка и егожителей. Отец солжет, что одна из дочерей заболела и пришлось немедленно ехатьв Кротон. Выздоровление, разумеется, сильно затянется, поскольку ноги Эдвардатоже не будет в этом доме. Нью-Йорк приносит ему одни несчастья. Здесь умерлаего жена, дебют дочерей оказался неудачным, а теперь еще и это… Больше он неотпустит их из Кротона.

Но при взгляде на Викторию Эдвард неожиданно понял, что,невзирая на все сказанное ей, грязная история далеко еще не закончена. Придетсяеще раз сделать ей внушение!

– Я запрещаю тебе видеться с ним, Виктория, ясно? Этомучеловеку ты совершенно безразлична! Он посмеялся над тобой, бросил в беде,предал. Скажи он Джону, что ты его единственная любовь и он не знает, чтопредпринять, все было бы по-иному. Пусть он и не женился бы на тебе сразу, тыпо крайней мере была бы уверена, что тебя искренне любят. С тобой осталась бынадежда, которая освещала бы самые темные ночи. Что же теперь? Ты принужденажить с сознанием собственного позора, безвозвратно очерненной репутации и тогопечального факта, что некий подлец беззастенчиво тебя использовал. Помни этовсегда. Возможно, когда-нибудь ты еще вернешь себе честное имя. Ну а покапомни: никаких свиданий! Я запрещаю тебе! Понятно?

– Да, сэр, – по-ребячески шмыгнула носом девушка,пытаясь сдержать слезы. Отец сказал правду: все кончено, и теперь еесуществование превратилось в истинный кошмар.

– А теперь немедленно поднимись к себе и не смейвыходить из комнаты!

Девушка выскользнула из библиотеки и метнулась наверх,радуясь, что не встретила никого в холле. Берти и Оливия возились с сундукамина чердаке, и не успели они спуститься, как Виктория, надев черное платье ишляпу с вуалью, скрывавшей лицо, выбежала на улицу. Что бы ни твердил отец, ейнужно все услышать самой. В последний раз. Невозможно поверить, что это правда.Может, Джон Уотсон лжет?!

Она взяла такси до конторы Уиткома и едва не столкнулась накрыльце с выходившим из дома любовником.

– Мне нужно поговорить с тобой, – выпалиладевушка, не заметив, что Тоби раздраженно поморщился.

– А почему ты явилась сама, вместо того чтобы прислатьочередного адвоката? Что ты себе вообразила? Решила заставить меня немедленнопокинуть жену? К чему такая спешка? Не терпится?