Прекрасные тела - Лора Каннингем Страница 27

За ужином Марта надеялась сделать Дональду приятный сюрприз, сообщив, что теперь она — пациентка доктора Фрэнсиса Хитцига. Он, как никто другой в Нью-Йорке, может гарантировать, что она станет матерью. С его помощью забеременели несколько шестидесятилетних. Он не дает осечек.

Но, как разъяснил ей доктор Хитциг, он действует в соответствии со своим долбаным «этикетом», то есть лечит не кого попало, а только победителей. Марте это было знакомо: она и сама предпочитала иметь дело с лучшими. Следует избегать неудачливых клиентов, не иметь дела с проблемной недвижимостью. Выбирай победителей, и сам будешь в их числе.

Перед тем как уйти, Марта на цыпочках, чтобы не стучать высоченными каблуками, пробралась в ту часть квартиры, которую именовала детской. Возможно, это было преждевременно, но она отделала ее для мальчика. Обои просто чудесные: в спальне — жирафы, в игровой комнате — разноцветные паровозики, а в той, где будет спать няня, — игрушечные лошадки. Все идеально, все готово. Через двенадцать месяцев здесь должен появиться ребенок.

В прошлом стратегия Марты всегда срабатывала. Она дала себе три года, чтобы стать успешным нью-йоркским риэлтером, и всего два, чтобы добиться поста вице-президента компании «Шипмэн-Хардинг». Потом она дала себе год на поиск мужа, встретила Дональда Ван Вранкена и решила, что он ей подходит. Его глаза, зеленые, как доллары, его загорелая кожа, его богатые родители-алкоголики, его братья-психопаты… все было так, как она и ожидала. Семья владела домом на океанском побережье, в Вайнъярд-Хевен, с собственным пляжем, усыпанным гладкой серой галькой. Как всегда при виде первоклассной недвижимости, Марта испытала дрожь, впервые посетив это поместье, именовавшееся Уиндеуэйз. Сейчас ей вдруг пришло в голову, что Дональд — единственный из Ван Вранкенов, кто не страдает алкоголизмом. Всех остальных когда-нибудь доконает цирроз, а значит, Марта вполне может унаследовать дом на побережье. А пока поместье находилось в совместном владении братьев, и они жили там по очереди. Марту более чем устраивало, что она может проводить на берегу океана вторую половину августа: именно на это время просто необходимо уезжать из Нью-Йорка.

Свою стратегию Марта применяла и к рождению ребенка. Она подсчитала, что на осуществление этого плана потребуется четыре года. Первый год, чтобы найти идеального партнера (Дональд есть, вычеркиваем). Второй, чтобы убедиться, что можешь его выносить. И это вычеркиваем — она может его выносить (он почесывает задницу, иногда пускает газы, рыгает, не извиняясь, забывает опустить крышку унитаза, но во всем остальном — идеальный мужчина). Дональд как раз того роста, какой Марта больше всего любит, шесть футов один дюйм, и его можно назвать крупным, но не толстым, благодаря чему рядом с ним она кажется миниатюрной и изящной. Волосы у него того же цвета, что и у нее, так что и в этом они подходят друг другу. Прошлым летом на вечеринке в «Таверне» [43]Марта заметила их с Дональдом отражение в зеркале и подумала: «С этой парой я хотела бы свести знакомство. Мы — те, на кого я когда-то смотрела с улицы через окно ресторана. Теперь я внутри».

Итак, Марта Саркис-Слоун стала тем, кем всегда хотела стать, и успешно проводила свой план в жизнь. Зачатие должно произойти очень скоро — год «попыток» уже подходит к концу, и наступает черед года «урожая». С помощью Фрэнсиса Хитцига Марта забеременеет в течение одного или двух циклов — у доктора не бывает осечек. В идеальном мире, где Марта уже почти поселилась, она забеременеет как раз к свадьбе в июне.

Марта закрыла дверь в детскую и звонком вызвала горничную Монику — прелестную, но печальную девушку, нелегальную иммигрантку с Филиппин. Когда девушка вошла, Марта указала ей на огромную кучу подарков в обертках и упаковках. Блуждая по магазинам «Бергдорфс» и «Уикер гарден», Марта совсем потеряла над собой контроль: даже купив все детское приданое для Клер, она не удержалась и прихватила еще несколько вещиц. А почему бы и нет? Деньги у нее есть, да и жадность не в ее характере. С этой своей беременностью Клер попросту пропадет без Марты, и, кто знает, возможно, Марте даже придется заплатить за ее роды. Клер слишком далека от реальности. Господи, подумать только: живет в студии, в непонятно каком доме на неизвестно какой улице, да еще и рядом с одним из жутчайших районов города, метко прозванным «Адской кухней».

— Отнеси это в машину, — приказала Монике Марта. — Значит, так: сперва я еду на прием к доктору, и водитель ждет меня в машине, потом мы сразу же мчимся в Нохо, чтобы я могла ненадолго заглянуть на вечеринку и не опоздать в ресторан на встречу с Дональдом.

Моника кивнула, взяла подарки и вышла через дверь для прислуги. О, Марта готова была убить Джесси и остальных за то, что они выбрали для праздника именно сегодняшний вечер: сегодня день рождения Дональда, прием у врача, да и до Рождества остается всего три дня! Они вообще способны услышать, что она говорит? Как можно было из такого количества дней выбрать именно этот?!

Ну ничего, она справится. Если только улицы не окажутся напрочь забиты машинами, она попробует миновать пробку на Пятой авеню между «Рокфеллер-центром» и магазином «Бергдорфс». Она, так и быть, приложит все усилия, чтобы добраться до этой абсолютной свалки, до этого заброшенного чердака, на который Джесси решила потратить все свои деньги и который ей никогда не удастся продать… А потом она поедет на Пятнадцатую улицу, в «Зеленый омар», чтобы вовремя встретиться с Дональдом.

Несколько мгновений спустя Марта уже откинулась на сиденье «линкольна», звоня по своему новому мобильному телефону с микрофоном и наушниками. (Как это здорово — теперь и руки свободны.) «Поезжай по Парк авеню до Девяносто восьмой улицы и жди меня там», — велела она шоферу. Она надеялась, что доктор Фрэнсис Хитциг ведет прием четко по расписанию, и если это так, то сегодняшний вечер пойдет как по маслу.

Через час Марта расхаживала по приемной, разговаривая по мобильнику, пытаясь заполнить время ожидания общением с клиентами. Она больше не могла сидеть рядом с этими сорока- и пятидесятилетними беременными. Доктор Фрэнсис Хитциг отклонялся от расписания, но зато стены приемной были сверху донизу обклеены благодарностями от женщин, которым удалось забеременеть. Нередко попадались и фотографии малышей. Марта заметила, без особого восторга, что на многих снимках двойняшки, а на нескольких — даже тройняшки. Ей показалось, что головы у младенцев несколько приплюснуты — возможно, в материнской утробе они были слишком тесно прижаты друг к другу. Мордашки казались смазанными, словно отражение на металлической поверхности. Но все малютки были изысканно одеты, их вязаные шапочки явно приобретены во французском магазине «Tartine et Chocolat». [44]Mucho dollaros, ничего дешевого. Одежки чудесные, даже если детки — не очень.

«Ну пожалуйста, — про себя заклинала Марта, шагая взад-вперед возле доски с объявлениями, — просто примите меня, я ведь соответствую вашему долбаному этикету». Она уже знала, какую коляску купит: уж конечно, не одну из этих хлипких складных штуковин — нет, английскую колясочку люкс, со всеми прибамбасами — с прелестной обивкой внутри и маленькой подушечкой. Покупая подарки для Клер, Марта не на шутку увлеклась: ей не терпелось купить приданое своему ребенку.