Кости Луны - Джонатан Кэрролл Страница 27

Мне позвонил Вебер Грегстон.

— Что вам нужно? Откуда у вас мой номер?

— Из телефонной книги. Пришлось обзвонить всех Джеймсов. Послушайте, надо с вами поговорить. И… прошу прощения.

— Очень мило. А теперь оставьте меня в покое. Не звоните больше.

— Не могу, это очень важно. Пожалуйста, Каллен, не вешайте трубку. Мне действительно очень нужно увидеться с вами.

Голос его звучал неожиданно хрупко. Будто нам по пятнадцать и он приглашает меня на первое свидание. Похоже, что у него дрожали руки.

— Вебер, скажите мне одну вещь, ладно? У вас дрожат руки? Только честно.

— Точно! — рассмеялся он. — А вы откуда знаете? Я ровно минуту назад снял перчатки — думал, сварюсь.

— Телепатия. О чем вы хотите поговорить?

— Надеюсь извиниться. Мне нужно рассказать… Послушайте, я просто обязан вас увидеть. Ну пожалуйста, буквально несколько минут.

— Даже не знаю. Звучит неубедительно. Я принимаю ваши извинения, но о чем еще говорить? Вы нагрубили, теперь извинились, и все. Баста финито [40].

Каллен, я уже полчаса торчу в этой телефонной будке, обливаюсь потом и обзваниваю полгорода. Вы даже не догадываетесь, каких сил мне стоило собраться с духом и попробовать вас найти. Честное слово.

Я не стала переодеваться (хотя искушение было) и даже не притронулась к косметике. На всякий случай захватила с собой Мей. Отправляясь на первую встречу с Вебером Грегстоном, я из кожи вон вылезла, стараясь выглядеть так, чтобы ах. Теперь же я походила на персонажа из рекламы шампуня от перхоти (часть первая, «До»).

Мы встретились в нескольких кварталах от моего дома. Он стоял на углу, засунув руки в карманы кожаной куртки от Джанни Версаче, рекламу которой я видела в последнем номере «Вог». Сказать, что она красивая, — ничего не сказать; именно так, видимо, и должен одеваться знаменитый кинорежиссер. Куртка шла его массивной фигуре и немного сглаживала резкие черты лица.

— Спасибо, что пришли. А это, значит, ваш отпрыск?

Грегстон выглядел довольным.

— Да, это мой отпрыск.

— Привет, отпрыск. Как звать?

— Мей.

— Здорово, Мей. Странное имя для мальчика. Несмотря на былую решимость держаться холодно и скептически, я не выдержала и прыснула. Мне нравятся люди, умеющие шутить странно, с безуминкой. Вебер, судя по всему, крайне удивился, что я рассмеялась его шутке.

— Что вам нужно, Вебер? И не оттягивайте так карманы, кожа вытянется.

— У меня такое ощущение, словно мне девять лет. Каллен, я целую неделю не могу прогнать вас из головы. Сегодня вообще-то я должен был быть во Флориде, но из-за вас остался. Честное слово, из-за вас!

— Не изображайте такое удивление, комплимент испортите. Вебер, я вас не понимаю. Прошлый раз вы вели себя как свинья. Теперь вовсю строите паиньку. Ехали бы лучше в свою Флориду.

Я проверила, надежно ли укутана Мей.

— Нет, все не так просто. Я должен кое-что рассказать. Зайдем куда-нибудь, где можно нормально побеседовать?

— Нет, не зайдем, но мне надо пройтись по магазинам, так что, если хотите, можете составить компанию.

— Ладно, ничего не попишешь. Но вы точно уверены, что не хотите перекусить, сэндвич там или что? Может, отпрыск ваш от гамбургера не откажется?

Однако я наслаждалась временной властью над Грегстоном и не собиралась расставаться с нею ради какого-то сэндвича:

— Нет. Либо идете с нами в универсам, либо ниенте [41].

Зайдя в универсам, он надел очки в потертой роговой оправе и стал совершенно на себя не похож — скорее, Кларк Кент [42], только рыжий.

Он поймал мой удивленный взгляд:

— Знаете, откуда у меня эти очки? Ужасные, точно? Их носил мой дед. Золи Дейл. Правда, все в нашей семье звали его Золи Дейл Неграмотный, потому что он не умел читать. Кошмарное прозвище, правда?

— Откуда они у вас?

— Это самое интересное. Когда я последний раз видел деда, он лежал с раком желудка и сказал мне, чтобы после его смерти я взял очки и поменял стекла под свои диоптрии. «Тогда, внучек, они наверстают все, что не могли прочесть раньше».

Изображая дедушку, Вебер с точностью воспроизвел южный акцент.

Коляску мы оставили у дверей, и Вебер усадил Мей в магазинную тележку. Производя все эти привычные пустяковые действия с кем-то настолько знаменитым, я чувствовала себя крайне странно. Ненадолго мне почудилось, будто мы снимаемся в кино, словно где-то в стороне стрекочет камера, окруженная съемочной группой. «Дубль первый — Каллен и Вебер в универсаме. Мотор!»

Он пощекотал Мей под подбородком. Ее это совсем не впечатлило, и она продолжала взирать на него с холодным безразличием.

Вебер толкал тележку, а я шла рядом, сверялась со списком и украдкой поглядывала на него, когда мне казалось, что он смотрит в другую сторону. Прежде чем Вебер заговорил, мы успели загрузиться молоком и детским питанием.

— Каллен, я обязательно должен был вас найти. Вы никогда не чувствовали, что вас кто-то с ума сводит? Кто вы такая?

— Елена Троянская. Вебер, вы это о чем?

— Да, блин, о том, что это прямо наваждение какое-то! Нечасто женщина поднимает на меня руку, а такого, чтоб мне потом захотелось опять с ней увидеться, вообще не бывало.

— Вебер, я замужем. У меня есть моя Мей, как вы сами прекрасно видите, так что поберегите красноречие, пригодится еще. Вдобавок вы знамениты, и у вас репутация оч-чень таинственного типа. Какая женщина устоит? Более романтического сочетания не придумаешь.

Вы-то устояли. И вообще, какая к черту романтика, если вы даете мне отлуп в универсаме? — Он оглянулся. — Между луковым соусом и маисовыми чипсами. Кстати, забыл спросить, где это вы научились карате? Помните, как шарахнули меня? Грудь потом целый час болела.