Женщина с дурной репутацией - Аманда Маккейб Страница 27

Но не сложилось, и Марк больше не мог врать себе. Женщина, которую он хотел использовать в качестве средства, недостающего звена своей головоломки, занимала все его мысли, он никак не мог расстаться с ней. Даже когда кланялся и очаровывал при дворе дожа или занимался фехтованием в пустой комнате во время полуденной сиесты. Ночью в постели он видел ленты в ее волосах, чувствовал знакомый запах.

Наваждение, безумие. Джульетта — женщина, хранящая множество тайн и не говорившая правду. Он был близок, очень близок к осуществлению своих планов, не мог позволить, чтобы она разрушила их, не должен был подпускать ее к себе. Справедливости ради стоит заметить, она тоже не подпускала его к себе близко. Он помнил, как Джульетта оттолкнула его на вечеринке, не позволила целовать себя.

Нет, они не созданы друг для друга. А он все еще желал ее и мечтал о ней.

Вглядываясь в темный коридор над винтовой лестницей, ведший к комнате, где недавно совещался с графом Эрмано наедине, он повернулся к закрытой резной двери, за которой скрылась Джульетта.

Что случится, если он заглянет внутрь выяснить, чем занимается эта загадочная женщина? Ноги сами понесли его вниз по мраморной лестнице. Прислонившись к двери, он стал прислушиваться. Тишина. Тогда он повернул задвижку и вошел.

Джульетта стояла у открытого окна, держась одной рукой за раму. На нее падал янтарный свет, лицо, пока она смотрела на канал внизу, было развернуто в профиль. На него падали полосы тени, тяжелая коса черных волос, усеянная жемчужинами, покоилась на ее плече. Рот слегка приоткрыт, глаза опущены. Воплощенная неподвижность, безмятежность, замкнутость. Неприкасаемая, как святая на фреске.

Однако ее неприступность лишь разжигала его страсть. Он хотел заключить гибкое тело в свои объятия, целовать, ласкать до тех пор, пока не растает лед внешней оболочки. Неужели и тогда она не обнажит перед ним свою сущность?

— Джульетта, чем вы тут занимаетесь тайком от всех? — спросил Марк, как ему показалось, низким, хриплым и грубым голосом. Затворил за собой дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди. Все чувства обострились до предела.

Говоря бесстрастно и беспристрастно, Джульетта — один из самых грозных противников, с какими ему доводилось встречаться, и об этом не следует забывать.

Джульетта затаила дыхание, ее спина напряглась. Марк зачарованно смотрел, как она побелевшими пальцами вцепилась в оконную раму.

— Разве вы не должны быть вместе с гостями? — тихо спросила она.

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, — ответил он.

Ее рука отпустила оконную раму, она повернулась к нему лицом и еще глубже погрузилась в тень, ее высокую фигуру выхватил лунный свет. Движением плеча отбросила волосы на спину.

— Я столь мало значу, что моего отсутствия никто не заметит, — ответила она. — Но вы… вы ведь Лев. Почетный гость. Нашему хозяину приятно похвастаться вами.

Марк отошел от двери к ней, его тянула какая-то неумолимая, неудержимая сила.

— Дорогая, думаю, что Эрмано гораздо раньше заметит ваше отсутствие, — тихо сказал он и взял ее за руку, холодную от ночного воздуха и пахнущую розами. Пальцы сплелись, Марк поднял их руки навстречу переливчатому свету.

Джульетта молчала, не отнимая руки. Как и он, отрывисто задышала.

— Что вы этим хотите сказать? — тихо спросила она.

— Наш хозяин влюблен в вас. Вся Венеция заметила это.

Джульетта фыркнула, и Марк невольно улыбнулся.

— Эрмано любит только себя… вся Венеция знает это. Я не продала ему свою собственность на материке, после чего он ведет себя как младенец, которому не дают конфетку. Он преследует только эту цель.

Марк покачал головой. Он ведь отметил лихорадочный огонь в холодных зеленых глазах Эрмано, когда тот заговорил о Джульетте Бассано. Такой же огонь горел в глазах варварийского пирата, посчитавшего корабль Марка легкой добычей.

— Не только, и вы это хорошо знаете, Джульетта.

Она тихо заплакала от досады и вдруг рванула свою руку, пытаясь высвободиться.

— Я не желаю говорить о нем!

Марк только крепче сжал ее руку и привлек Джульетту к себе. Они стояли совсем близко. У нее перехватило дыхание, бархатные соски коснулись его груди. Другой рукой Марк обвил ее талию и привлек еще ближе. Он чувствовал ее прохладное и частое дыхание на своей шее. Джульетта стояла неподвижно, однако Марк чувствовал, что она изо всех сил пытается вырваться, точно морская птица, угодившая в рыбацкие сети.

Но Марк не отпускал. Не мог. От желания у него закипела кровь.

Он приблизил свое лицо к ней, коснувшись ее волос, красиво вившихся у виска, глубоко вдохнул запах жасминовых духов. Проклятье, как же она опьяняла!

— Тогда не будем говорить о нем, — прошептал он ей на ухо. Джульетта дрогнула от его прикосновения. — Давайте уйдем отсюда.

Ее ресницы опустились и закрыли глаза, точно кружевная паутина.

— Граф, дож…

— Вы же сами говорили, мы не так важны, чтобы наше отсутствие заметили. Идемте, эта вечеринка все равно скучна. Найдем другое место, где никто не станет докучать.

Ресницы Джульетты взметнулись вверх, открывая темные непроницаемые глаза. В уголках глаз от желания смеяться появились морщинки.

— И снова разыщем вашего друга Николая? Вы говорили, он знает самые веселые места в городе.

— О, мое Солнце, он нам не нужен. — Марк тихо рассмеялся. — Мы сами в состоянии повеселиться.

— Тогда все в порядке. — Она решительно покачала головой, будто стряхивая остатки сомнений. — Идемте, пока хозяин дворца нас не хватился.

Марк посмотрел в сторону открытого окна, потянул ее за собой и выглянул на улицу. Как он и полагал, к набережной вели узкие каменные ступеньки — тайный выход для графа Эрмано, когда тому хотелось избавиться от помпы и внимания гостей, собравшихся у парадного входа.

— Сюда, — позвал он, высовываясь из окна. Протянул руки, обхватив ее за пояс и собираясь перенести на другую сторону. Ее тело напряглось.

— Здесь слишком высоко, — тихо сказала она.

— Джульетта, я всегда подхвачу вас, если вы начнете падать, — ответил Марк. — Всегда.

Джульетта долго пристально смотрела на него, будто взвешивая, можно ли положиться на его слово. Оценивала его самого. Наконец кивнула, и Марк поднял ее над окном, увлекая в ночь.