Золотой плен - Хизер Грэм Страница 27

Эрин была спокойна и покладиста, пока ее готовили, ее глаза были неподвижны, широко раскрыты, они горели каким-то особенным блеском. Но сейчас действие макового семени, заставившее ее сказать «да», прошло. Беде начала молиться, чтобы король-завоеватель пришел к своей невесте до того, как она придет в себя.

Беде подошла и быстро поцеловала сестру.

— Пусть святая Бригита поможет тебе этой ночью, — шепнула она быстро и отошла, собираясь покинуть опочивальню. Широко открытые изумрудные глаза, возвращающиеся к жизни на бледном лице сестры, страшно поразили ее. Почувствовав жалость, Беде схватилась за позолоченный дверной косяк. Викинг был великолепным мужчиной, да, но он тот самый викинг, которого Эрин ненавидела больше всех. Беде поморщилась, презирая себя за участие в обмане. Бедная Эрин!

«Она сдерет кожу с меня и отца заживо». Беде задрожала, потом вздохнула. Судьба ее сестры не казалась ей странной. Это жребий женщины, жребий принцессы. Не оборачиваясь, Беде закрыла за собой дверь.

От негромкого стука двери Эрин очнулась. Впервые за последние часы она осознала ясно, что с ней произошло, и, взглянув на свое белое платье, гневно прошептала: «Нет!»

Эрин закрыла лицо руками и задрожала. Ош сделали это. Они дали ей зелья, обманом заставили ее сделать то, что она поклялась не делать. Волк, этот зверь, теперь ее муж. Вскоре он придет в ее — нет, нет, в его — опочивальню, и она должна будет принять его.

«Я убью его!» — подумала она и вздрогнула, вспомнив, что он тоже жаждет отомстить ей за тот день в лесу. «Я расскажу отцу», — прошептала она. Дрожащий голос звучал жалобно. Эрин закрыла глаза, не представляя, что он с ней сделает. Он будет унижать ее, мучить…

— Нет! — закричала Эрин, спрыгивая с ледяного ложа. Она стремглав побежала к сундуку с приданым и судорожно начала в нем рыться, пока не нашла маленькие ножницы. «Это подходит», — подумала она, ножницы напоминали ей тот кинжал, которым Бриджит убила себя. Ножницами она прикончит захватчика. Эрин была сильной, она долго училась искусству убивать вместе с братьями. Он будет думать, что его ожидает покорная невеста с затуманенным рассудком, которая ужаснется его появления. Ее преимущество — в неожиданности, и она убьет его или попытается убить себя, потому что не позволит, чтобы к ней прикасались грязные руки Волка.

Она побледнела, подумав, что все собравшиеся вскоре начнут шептаться в залах, посмеиваясь над тем, что происходит в спальных покоях.

— Никогда! — прошептала она, и забралась в кровать. Держа ножницы крепко около своей груди, натянула покрывало. Ее сердце глухо стучало, отдаваясь болью, но она понимала, что ожидание придаст ей испуганный и невинный вид.

Дверь открылась, и сердце ее застучало, причиняя такую боль, что она едва могла дышать. Она уставилась на Олафа, но когда встретилась с его тяжелыми глазами цвета индиго, опустила голову.

— Итак, ирландка, — прошептал он с усмешкой, — мы встретились снова.

Она не ответила. Даже не глядя на него, она ощущала на себе его взгляд, когда он прошелся по комнате, сбрасывая свой венчальный наряд. Он снял башмаки, потом положил пояс на деревянный сундук. Он казался безупречно чистым. Повесил вышитый плащ на стул, сложив свои краги и рубаху.

Смущение смешалось с негодованием. Норвежцев все считали свиньями, грязными и неряшливыми. Даже когда он медленно двигался, она почувствовала, что аромат сандалового дерева смешался с мужским запахом, который совсем не был неприятным, а был похож на запах земли и чистоты. «Он — враг, — подумала Эрин сквозь смущение, — и не важно, чистый он или грязный».

Его движения для его роста были легки, и она испугалась, когда поняла, что он обнаженный стоит перед ней. Ее сердце билось так часто, что, казалось, он слышит этот стук и что-то подозревает. Он смотрел на нее спокойно; она чувствовала это, но не отваживалась поднять глаза. Она довольно хорошо видела сквозь опущенные ресницы его широкую грудь, тонкую талию, необыкновенно плоский, но мускулистый живот. Его бока были массивными и крутыми. Прекрасные волоски, покрывавшие его грудь, здесь заканчивались и начинались снова ниже, образуя удобное гнездо для мужского орудия, которое было расслаблено, но все равно потрясало.

«Он умрет», — подумала она. Она проткнет его сердце, выпустит его кровь, и тогда все эти мощные мускулы и сила ничего не будут значить, и он захлебнется в своей крови.

Если бы у нее не было намерения убить его, она не смогла бы вынести этого напряженного ожидания. Возможно, он намеревался отомстить. Он думал, что она в его власти, и он использует эту власть. Он будет бить ее, насмехаться над ней, заставит ее заплатить страшную дань, помня о том дне в лесу.

— Посмотри на меня, — рявкнул он.

Она заставила себя поднять глаза. Он смотрел на нее какое-то время с суровым и скучающим выражением лица. Потом на его лице появилась мрачная улыбка, которая не коснулась, однако, холодных безжалостных глаз.

Этот взгляд привел ее в содрогание. Его глаза ничего не выражали. Он не испытывал к ней никаких чувств. В крайнем случае нашел бы ее неопытной и смешной. Казалось, он сможет разгадать ее планы.

«Нет, — думала она, — ему кажется, что я съежилась от страха. Он не подозревает, что сам заплатит за все этой ночью».

Эрин продолжала дрожать, так как была вынуждена ждать, и ей не нравился этот страшный презрительный блеск его глаз. Всем своим телом он навис над ней. Она, не отрываясь, смотрела на него дерзко, с ненавистью, когда он встал на коленях над ней, взял ее пальцами за подбородок и, сдерживая себя, смотрел на нее. «Теперь, мой лорд викинг, — думала она, — еще три дюйма, и ты почувствуешь, как я проткну твое сердце».

Олаф продолжал криво улыбаться, тяжело глядя на нее и нагибаясь все ниже. «Пора», — сказала себе Эрин, но стук сердца вызывал дрожь. Она чувствовала его тяжесть, чувствовала как бьется его сердце, которое она собиралась поразить, и вдруг ощутила гладкие, выпуклые бицепсы, коснувшиеся ее головы. Она потеряла контроль над собой. Пальцы свело от напряжения, они вспотели, и. ножницы выскользнули из ее крепких рук.

И тут Волк набросился на нее. Он сильно ударил ее по рукам, скрытым под покрывалом. Она ловила ртом воздух, покрывало слетело-и ножницы упали на холодный каменный пол.

— Если бы ты не потеряла самообладания, ирландка, — сказал он холодно, — супружеское ложе обагрилось бы кровью из твоего горла.

Не смелость заставила ее хранить молчание. В ту минуту Эрин была просто слишком ошеломлена, чтобы что-то произнести. Она продолжала смотреть на мужа, в ее глазах сверкала ненависть, мысль об обмане оставила ее.

Она с ужасом представила, что он может сделать с ней, обладая столь быстрой реакцией. Совершенно голый, спрыгнувший с кровати, чтобы сорвать с нее покрывало, он казался ей еще более ужасным, чем одетый в кольчугу. Каждое движение его мышц было хорошо видно; бронзовое тело излучало такую колоссальную энергию, что у Эрин перехватило дыхание. Вид голого мужчины привел ее в замешательство, она ослабела.