Моя чужая жена - Ольга Карпович Страница 27

– Вполне, — проговорила она хриплым низким голосом. — Но у меня одно условие. Я хочу не новую «Волгу». А вашу, ту самую!

– Хорошо, вы получите ее, — ошеломленно ответил Редников.

– Вот и прекрасно, — сверкнула ослепительной улыбкой Аля. — И передайте, пожалуйста, Никите, чтобы приходил скорее. Я его очень жду!

Дверь за Митей захлопнулась, а Аля так и осталась стоять посреди комнаты, прижимая ладони к вискам, пытаясь утихомирить кипевшую в ней пронзительную ненависть.

Через час примчался Никита, дергал ее, теребил, целовал, заглядывал в лицо, не в силах поверить в свершившееся чудо. И Аля натужно улыбалась и деловито паковала вещи — Никита заявил, что забирает ее из общежития сейчас же. Потом ловили такси, запихивали в багажник сумки, мчались по осенней Москве. Потом в темной спальне большой незнакомой квартиры в высотном сталинском доме Никита опустился перед ней на колени, уткнулся лицом в ее живот, шептал, как он мечтал, как ждал этого момента. И Аля до крови кусала губы, чтобы не оттолкнуть его, не заорать, не забиться в злой истерике.

Ночью, когда Никита уже спал, она встала с кровати, неслышно ступая босиком по холодному полу, прошла на кухню, прижалась лбом к оконному стеклу, посмотрела вниз на украшенный к седьмому ноября флагами и разноцветными лампочками город. Мелькали по проспекту размытые в тумане фары машин, хлопали полотнища флагов на ветру, жизнь шла своим чередом, бежала вперед, несмотря ни на что. Бессмысленная, холодная и бесконечная.

Аля и Никита жили теперь вместе весело и бесшабашно. В огромной квартире постоянно толклись какие-то странные личности: пили, курили, смеялись, приносили иностранные пластинки в ярких бумажных конвертах, танцевали. В зеркальном шкафчике в гостиной не переводились пузатые бутылки с незнакомыми этикетками. И Аля постоянно отвечала на телефонные звонки, открывала дверь, доставала бокалы, развлекала гостей, варила кофе и смеялась свежим анекдотам. Когда приходила портниха, принося на очередную примерку свадебное платье, совершенно шикарное, с пышной «принцессистой» юбкой, Аля с опаской вводила ее в собственную спальню, боясь наткнуться на очередную целующуюся парочку. Такая жизнь Александре нравилась. Нравилась особенно потому, что почти не оставляла возможности остаться наедине с будущим мужем. Никита, вечно окруженный гостями, полупьяный, часто заваливался спать в гостиной, устроившись на широком диване, а иногда и вовсе пропадал из дома на несколько дней. Аля смотрела на происходящее отрешенно, как будто ничего другого и не ожидала. Лишь иногда, заметив странный лихорадочный блеск в его глазах, настороженно спрашивала:

– Никит, ты ведь правда завязал с этим?

И Никита многословно клялся, что с морфином давно покончено, что все это было единственно от отчаяния, теперь же, когда у него есть прекрасная любимая жена и он счастливейший из смертных, никакие наркотики ему даром не нужны.

Свадьба была назначена на конец декабря, под Новый год. В день торжества с неба сыпалась мелкая белая труха, под ногами хлюпала подтаявшая снежная каша. Белая «Волга» подкатила к загсу, Аля опасливо выступила из машины, прикрывая руками прическу. Что-то щелкнуло, и над головой раскрылся темно-синий матерчатый купол зонта. Аля на секунду остановилась и впервые за эти месяцы увидела Митю. Высокий, в длинном строгом пальто, в иссиня-черных волосах мерцают мелкие снежинки, две горькие складки возле сжатых губ. Сердце подпрыгнуло в груди и размашисто стукнулось о ребра. Она отшатнулась, подалась в сторону, резко отвернулась. И вот уже подоспел Никита, подхватил ее под руку, взял из рук отца зонт, бросив на ходу: «Мерси боку, папá!» — и повлек ее к мраморным ступеням.

А потом была дородная тетка с лакированным начесом на голове, которая приказала им с Никитой сохранить друг к другу любовь и уважение на долгие годы. Были тонкие золотые кольца — Алино неожиданно оказалось слишком велико ей. Была сухая, короткая телеграмма от матери: «Поздравляю с бракосочетанием! К сожалению, приехать не смогу, занята на конференции». Был бесконечный стол в ресторане, заздравные тосты, замысловато украшенные блюда и человек в темном костюме, там, на другом конце стола, почти невидимый в двоившемся от выпитого шампанского зале. И с каждым бокалом темный силуэт становится все менее различимым, более нечетким. И Аля кивала официанту:

– Да, мне еще вина, пожалуйста! Еще!

Вдоль стола бродил развеселый тамада, приставал к гостям, требуя тостов, совал в руки микрофон. Где-то к середине вечера он подступился к Редникову, и Дмитрий Владимирович поднялся над столом.

Аля замерла с бокалом в руке, судорожно сжимая тонкую хрустальную ножку. «Как он красив, черт возьми, ничто его не берет. И смотрит цыганскими глазами все так же, куда-то вдаль, поверх всех голов. Гений, чтоб его, богопоцелованный…»

– Александра и Никита, от всей души поздравляю вас. Будьте счастливы! — коротко сказал Редников.

– Сыночек мой, и ты, Аленька… Я что хочу сказать… — вступила Антонина Петровна.

Но Аля уже не слышала, откинулась на спинку стула и беззвучно захохотала, спрятавшись за вазой с цветами.

– Ты что? — весело взглянул на нее Никита.

Она покачала головой — мол, ничего, не обращай внимания.

Потом все кончилось: и мучительное свадебное застолье, и невообразимо скучный медовый месяц в горах — и потекла обычная повседневная жизнь.

Аля ездила в институт, готовилась к защите диплома. Никита целыми днями где-то пропадал, говорил, что выбивает по инстанциям документы для возвращения во Францию, ругался, что ничего не выходит, что это всемогущий отец чинит ему препятствия.

Он все чаще раздражался, срывался на Алю, кричал и успокаивался, только когда в квартире появлялся, загадочно улыбаясь, верный Николя. Тогда Никита, скрывая нетерпение, под любым предлогом выставлял Алю, запирался с другом на кухне, и в квартире на несколько минут воцарялась странная напряженная тишина. Выходили они не скоро, двигались неестественно плавно, словно в замедленной съемке, мутно смотрели на Алю, на вопросы несли какую-то невразумительную чушь.

Аля пыталась поговорить с мужем, выяснить, что происходит, вызывала на разговор Колю. Однажды во время уборки в квартире обнаружила в мусорном ведре пустые медицинские ампулы. К весне она уже не сомневалась, что ее молодой муж — законченный наркоман.