Невинность и порок - Элейн Барбьери Страница 27

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что ты не нужен мне и никогда не был нужен! Для меня нет ничего хуже, чем позволить тебе прикасаться ко мне. Довольно скверно, не правда ли, если учесть, какое удовольствие ты получил, когда ударил меня по щеке в тот вечер на ранчо. Тебе ведь это доставило удовольствие, да, Роджер? — Улыбка ее стала зловещей. — Почти такое же, какое испытала я, видя тебя униженным.

— Сучка…

— Но ты по-прежнему хочешь меня, не так ли, Роджер?

— Сучка! Ты еще пожалеешь…

Роджер с угрожающим видом шагнул в ее сторону, но остановился, услышав за спиной какой-то звук. Через мгновение дверь кабинета внезапно распахнулась и в дверном проеме показалась широкоплечая фигура Касса. Пьюрити видела, каких усилий Роджеру стоило сдержать злость, между тем как Касс произнес спокойным, бесстрастным тоном:

— Все в фургоне. — Его зеленые глаза сузились. — Где документы?

Роджер растерянно кивнул, подошел к письменному столу и, не сказав ни слова, вынул из ящика папку с бумагами. На папке было написано имя Стэна, и Пьюрити укрепилась в мысли, что Роджер ждал ее, хотел увидеть ее унижение. Что ж, он получил хороший щелчок.

Норрис откашлялся, после чего произнес:

— Я уже подготовил все бумаги на тот случай, если Стэн найдет способ вернуть долг.

Роджер поставил свою подпись в нижней части последнего листа бумаги, затем поднял глаза.

— Вопрос можно считать решенным. Мой отец уже получил аккредитив от мистера Томаса.

— Вот как? — Выражение лица Касса по-прежнему оставалось невозмутимым. — Стало быть, уведомление о наложении ареста на имущество утратило силу?

— Да.

— Это все, что я хотел знать.

Забрав бумаги, Касс неожиданно подхватил под руку Пьюрити и увлек ее к двери. Девушка хотела было эапротестовать, но сдержалась, не желая доставлять удовольствия Роджеру. Она даже не обернулась, когда Касс потащил ее за собой прочь из кабинета.

Оказавшись в маленькой нише, скрывшей их от посторонних глаз, Пьюрити возмутилась.

— Сейчас же отпусти мою руку! — потребовала она.

Бросив на нее холодный пристальный взгляд, Касс возразил:

— Этот негодяй вполне заслуживает того, чтобы…

Пьюрити пришла в негодование:

— Ты подслушивал?

— Если бы я не появился вовремя…

— …я бы сама справилась с Роджером!

— Ты зашла слишком далеко!

— Это не твое дело!

— Вот тут ты ошибаешься! — отрезал Касс, блеснув глазами. — Отныне, если кто-нибудь приблизится к тебе, я буду следовать за ним по пятам как тень, если заговорит с тобой — услышу все до последнего слова, а если прикоснется к тебе — заставлю его поплатиться за это… потому что твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Она моя. Жизнь за жизнь… кровь за кровь.

— Ты просто дикарь!

Касс рывком привлек ее к себе.

— И должен тебя предупредить: не пытайся пустить ход свои уловки, иначе будешь сожалеть об этом до конца своих дней.

Даже не удостоив его ответом, Пьюрити вырвала руку. Не обращая внимания на холодок, пробежавший по спине, она выбежала на улицу и направилась к фургону, в котором они приехали из «Серкл-Си».

Как только девушка увидела бледное, измученное лицо Стэна, весь ее гнев пропал. Когда Касс передал Стэну документы, она, призвав на помощь последние остатки самообладания, сказала:

— Уведомление о наложении ареста на имущество теперь утратило силу.

Стэн долго испытующе всматривался в ее лицо, после чего спросил:

— Значит, теперь все в порядке?

— Да.

— С Роджером все улажено?

— Все.

— И ничего не забыто?

Пьюрити в ответ произнесла лишь одно слово, сопровождавшееся жесткой усмешкой:

— Ничего.

— Вот и отлично. Нам пора домой.

Выезжая из городских ворот, Пьюрити решила держаться по возможности ближе к фургону. Она нахмурилась, когда Касс с самым равнодушным видом занял место дом с ней.

Устремив взгляд вперед, Пьюрити с трудом сдержала слова, уже готовые сорваться с губ. Время еще не пришло. Стэн заслужил право на душевный покой, который обрел в тот день благодаря Джеку Томасу. Она никому не позволила бы нарушить его спокойствие.

Что же касается Бледнолицего Волка, или Касса Томаса, или как там он предпочитает себя называть, то ему очень скоро придется убедиться: он имеет дело с противником, во всех отношениях равным ему.

«Ей это так просто с рук не сойдет!» — мысленно успокаивал себя Роджер. Расправив широкие плечи, он усилием воли старался унять дрожь. Его взгляд был направлен на дверь, за которой всего несколько минут назад скрылись Пьюрити и Касс Томас. Хороша парочка — безжалостная сучка и высокомерный полукровка! Будь они прокляты на веки вечные!

Вынув из кармана носовой платок, Роджер вытер лоб и верхнюю губу. Ярость вспыхнула в нем с новой силой, когда он вспомнил, какому унижению подвергла его Пьюрити. «Как я мог оказаться настолько глуп, что, забыв о здравом смысле, угодил прямо в ее ловушку?» — ругал себя Роджер.

Ощутив напряжение ниже пояса, Роджер выругался вслух и резким движением оправил брюки. Правда заключалась в том, что здравый смысл мгновенно покидал его, когда плоть заявляла свои права.

Пьюрити Корриган… прекрасные светлые глаза почти на одном уровне с его собственными, гибкая фигура, которую ему так не терпелось увидеть во всей ее гордой наготе… Он просыпался среди ночи, бесчисленное количество раз вспоминая свое последнее посещение «Серкл-Си» и ругая себя за вспыльчивость и недостаток самообладания. Больше всего его приводило в бешенство то, что он не в состоянии был выбросить девушку из головы. Ее образ преследовал Роджера, омрачая ему те часы, которые он проводил с другими женщинами, с готовностью предлагавшими ему себя. Пьюрити даже во сне не давала ему покоя!

Роджер швырнул носовой платок на стол и принялся расхаживать по комнате. Она сделала это умышленно. Она водила его за нос, зная, что один ее вид заставляет его изнывать от желания, что ему не терпится овладеть ее телом. Она нарочно мучила его и потому заслужила ту кару, которую он собирался обрушить на ее голову.

Роджер вдруг резко остановился. Нет, игра еще не закончена! — решил он.

Касс Томас… Роджер презрительно фыркнул. Полукровка… грубиян! Ни одна приличная женщина даже не взглянула бы в его сторону!

У Роджера ныло сердце, когда он вспомнил, каким властным жестом Томас взял Пьюрити под руку. Она даже не попыталась возразить. Неужели между ними что-то есть? Спала ли она с ним? Позволяла ли ему наслаждаться ее телом? Неужели она давала этому выскочке, полудикарю все то, в чем так упорно отказывала ему?