Подари мне луну - Джулия Куин Страница 26

— Я стал таким по твоей вине.

— Нет, — возразила она, печально покачав головой. — Ты сам себя сделал таким. Если бы ты доверился мне…

— А ты дала мне для этого хоть малейшее основание? — вспылил он.

— Я сделала все, что было в моих силах, — ответила она, дрожа всем телом. — Но ты все равно предпочел мне не верить.

Роберт внезапно почувствовал к ней неодолимое отвращение и резко оттолкнул ее от себя. Она пытается изображать из себя невинную жертву, и ему противно видеть такое лицемерие. Тем более сейчас, когда каждая частичка его существа томится желанием.

И это было страшнее всего. Он и сам точно такой же лицемер, как она. Он ведь желает ее, желает Викторию — единственную из всех женщин, от которой ему надо бы бежать, как от чумы.

Но он давно понял, что это желание ему не удастся побороть. Да и зачем, черт возьми? Она ведь тоже хочет его — он читает это в ее глазах всякий раз, когда целует ее, просто дотрагивается до ее щеки. Он произнес ее имя, и голос его был хриплым от бушевавшей в нем страсти.

Виктория встала, подошла к окну и прижалась лбом к стеклу: она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо. Странно, но сознание того, что он никогда не доверял ей, ранило ее гораздо больнее, чем мысль о том, что он тогда хотел только соблазнить ее.

Он снова позвал ее по имени, и на этот раз ей показалось, что он совсем рядом. Она снова почувствовала его дыхание на своей шее.

Он повернул ее к себе, чтобы видеть ее лицо. Его глаза горели голубым огнем, который, казалось, прожигал ее насквозь, и Виктория стояла, глядя на него, как зачарованная.

— Я тебя сейчас поцелую, — медленно произнес он, тяжело и прерывисто дыша. — Я поцелую тебя, но на этом не остановлюсь. Ты меня понимаешь?

Она не пошевелилась.

— Как только мои губы коснутся твоих…

Его слова прозвучали почти угрожающе, но Виктория не обратила на это внимания. По телу ее разлилось жаркое тепло, но она почему-то вся дрожала как в лихорадке. Мысли проносились в ее голове одна за другой с быстротой молнии, но разум отказывался их воспринимать. Душу ее терзали настолько противоречивые чувства, что на их фоне его поцелуй уже не казался ей таким вопиющим безрассудством, как прежде.

Повторить вчерашнее волшебное ощущение — вот чего ей сейчас хотелось. Всего лишь прикоснуться к той мечте, что могла бы стать явью. Почувствовать вкус несбывшегося счастья, которое могло и должно было осуществиться.

Она качнулась к нему, и это было все, что ему требовалось. В мгновение ока он прижал ее к себе изо всех сил и жадно впился губами в ее губы. Она чувствовала его разгоряченное тело, и это заставило ее трепетать от волнения. Пусть он повеса и распутник, но вряд ли он когда-нибудь так желал кого-нибудь, как в эту минуту желал ее.

Виктория сейчас казалась себе самой могущественной женщиной на земле. Это пьянящее чувство вскружило ей голову, и она выгнулась ему навстречу, вздрогнув, когда ее грудь коснулась его груди.

— Я хочу большего. — со стоном произнес он, исступленно прижимая ее к себе. — Я хочу всю тебя.

Виктория не могла бы сказать «нет», даже если бы этого потребовал от нее сам Господь Бог. Она бы непременно уступила Роберту, если бы в эту минуту у двери не раздался незнакомый голос:

— Прошу прощения.

Роберт и Виктория отпрянули друг от друга и обернулись. Там стоял элегантно одетый джентльмен. Виктория никогда его раньше не видела, но была уверена, что он один из приглашенных гостей. Она отвела

Взгляд. Боже, какой позор! Что он о ней сейчас думает!

— А, — это ты, Эверсли, — холодно промолвил Роберт.

— Извини, Макклсфилд, — сказал джентльмен, — но это, кажется, моя комната.

Виктория метнула гневный взгляд на Роберта. Лживый негодяй! Он, конечно, и понятия не имел, в чью комнату ее притащил. Все, чего он добивался, — это остаться с ней наедине. Ему и в голову не пришло, что это может стоить ей работы, не говоря уже о погубленной репутации.

Роберт схватил Викторию за руку и повлек к двери.

— Если не возражаешь, мы пойдем, Эверсли.

При других обстоятельствах Виктория наверняка бы заметила, что Роберт терпеть не может Эверсли, но сейчас она слишком разозлилась на него, чтобы обращать внимание на всякие мелочи.

— Это, похоже, гувернантка? — небрежно обронил Эверсли, нагло ее разглядывая. — Если Холлингвуды узнают об этом маленьком недоразумении, вам, милочка моя, придется несладко.

Роберт резко остановился и с угрожающим видом повернулся к Эверсли.

— Если ты кому-нибудь проболтаешься о том, что сейчас видел, — даже своей собаке, — я тебе шею сверну.

Эверсли усмехнулся.

— Тебе бы следовало назначать свидания в своей собственной комнате.

Роберт увлек Викторию за собой в коридор и захлопнул дверь. Виктория тут же выдернула у него свою руку и взглянула на него с такой яростью, что будь на его месте роза, она тут же увяла бы.

— Так это твоя комната? — вскричала она. — Твоя? Проклятый лжец!

— Тебе же самой не хотелось оставаться в коридоре. Кстати, если ты не хочешь привлечь к себе внимание, говори потише.

— Не смей мне указывать! — Виктория перевела дух, пытаясь взять себя в руки — ее всю трясло. — Поди разберись, что ты собой представляешь на самом деле. Но уж конечно, ты не тот человек, с которым я повстречалась семь лет назад. Ты жестокий, низкий, безнравственный и…

— Можешь не продолжать — основная твоя мысль мне ясна.

Нарочитая вежливость его тона окончательно ее взбесила.

— И не приближайся ко мне ближе, чем на десять метров, — продолжала она дрожащим от бешенства голосом. — Никогда, слышишь?

И она гордо прошествовала мимо него, жалея про себя, что не может напоследок хлопнуть дверью у него перед носом.