Любовь дикая и прекрасная - Бертрис Смолл Страница 26

Дело в том, что второй сын Гленкерка, Джеймс, был женат на Эйлис Хэй, а единственный ее брат Френсис умер зимой от лихорадки. Джилберт Хэй не имел других законных сыновей, и поэтому брат Патрика становился его единственным наследником. Джеймс и Эйлис теперь переезжали в Хэй, чтобы ознакомиться с делами этого небольшого имения.

Майклу же Лесли предстояло меньше чем через два года жениться на Изабелле Форбз и тоже взять за ней поместье.

Вот поэтому-то сейчас Адам должен был научиться управлять гленкеркским имением — на тот случай, если Патрик умрет прежде, чем его сын достигнет совершеннолетия.

— Проведете годик в Гленкерке, а на следующий год сможете отправиться путешествовать, — пообещал Патрик, увидев разочарование Фионы.

Тем временем Катриона наконец нашла дом по своему вкусу. Подобно особняку Лесли, он стоял на тихой улочке.

Но графиня выбрала ту, что прилегала к Канонгэйт, шедшей не к Хай-стрит, а к дворцу Холлируд.

Кирпичный особняк имел большую и солнечную кухню, буфетную, умывальню, кладовую, холл, удобный флигель для повара и несколько закутков для кухарок и поварят.

На первом этаже находились просторная приемная зала, светлый салон, столовая, затем семейная столовая и семейная гостиная. Второй этаж почти полностью состоял из одного огромного зала, от которого отходили несколько отдельных прихожих. На третьем этаже располагались шесть спален, каждая со своей гардеробной и теплым туалетом.

Четвертый этаж был отведен под детскую, а пятый — под комнаты прислуги.

При особняке были сад, огород и цветник. Тут же находилась отличная просторная конюшня. Когда граф было посокрушался, что дом слишком велик, ему напомнили, сколько набиралось родственников. Предполагалось, что здесь будут останавливаться все Лесли, приезжающие в Эдинбург, а потом, как только малолетний король подрастет и вступит в свои права — а тогда ему непременно придется содержать двор, — особняк окажется еще более полезен.

Катриона официально наняла миссис Керр, чтобы та постоянно присматривала за домом и вела хозяйство в новом владении. Графиня надеялась остаться в Эдинбурге по крайней мере до конца июня, чтобы самой заказать обстановку, но Гленкерк дал ей времени только до середины мая.

— Почему ты не можешь ехать вдвоем с Адамом? — возмущалась она. — Мы с Фионой останемся в городе, а когда покончим с делами, поедем тоже.

Патрик засмеялся.

— Мадам, — галантно произнес он, глядя на жену сверху вниз. — Я больше не рискую спускать с вас глаз, потому что, боюсь, потом вас уже не найду. Обещаю, что в середине мая мы вместе вернемся в Гленкерк. Все дела вам придется закончить к этому сроку. К тому же какая разница, будет сейчас дом обставлен или нет?

— А я, милорд, не собираюсь всю зиму сидеть, засыпанная снегом, в Гленкерке. После рождественских праздников, а если удастся, и раньше, мы вернемся в город.

Патрик еще более развеселился. Итак, она намеревается приезжать в столичный Эдинбург каждую зиму?! Граф еле сдерживал готовый вырваться смех. Какой же несносной иногда оказывалась его жена! Однако надо будет почаще заполнять ее животик детишками. Шумная детская компания наверняка не оставит ей времени ни на что другое.

В последующие несколько недель Катриона вела переговоры со множеством ремесленников и мастеровых. Рассмотрев сотни предложенных эскизов, она, наконец, заказала обстановку и договорилась с Бенджаменом Кира, что мастерам уплатят после того, как товар будет поставлен и одобрен миссис Керр. Об этом графиня мужу не сказала. Может быть, Гленкерк и забыл, что этот дом принадлежал ей.

Еще до отъезда из Эдинбурга их навестил Джордж Лесли, граф Рауте, глава всего клана Лесли. И Патрик, и Адам были польщены такой честью, оказанной им, младшей ветви семьи. На Катриону, однако, визит не произвел впечатления.

— Мы богаче, — рассудительно сказала графиня, — и он решил поддержать с нами отношения на тот случай, если придется занимать денег.

Хотя мужчины и возмутились таким неуважением, Фиона рассмеялась.

— Ты и в самом деле сука. Кат, но тут я с тобой согласна. К тому же Джордж Лесли принадлежит к новой церкви, и его семья когда-то была замешана в убийстве кардинала Витона. Я не доверяю ему.

В середине мая, как и было намечено, все вместе они выехали из Эдинбурга. Граф, графиня, Адам и Фиона ехали верхом, а Салли вместе с малышом удобно устроились в фургоне. Поскольку на дорогах было небезопасно, господ сопровождал отряд гленкеркских воинов во главе с Коноллом Мор-Лесли. Иногда мелкие торговцы и ремесленники, узнавая, что процессия направляется в сторону Абердина, просили разрешения присоединиться. Чем больше был обоз, тем спокойнее чувствовал себя каждый.

Две недели спустя братья с женами прибыли в Гленкерк. Увидев ожидавший их там прием, Фиона озорно расхохоталась. Чинным рядом, будто по ранжиру, выстроились вдовствующая графиня, Маргарет Лесли, родители и братья Катрионы, родители и братья Фионы, а за ними следовали все гленкеркские Лесли и крэнногские Мор-Лесли.

— Проклятие! — потихоньку выругалась Катриона. — Они притащили весь клан! Единственно, кажется, нет преподобного дядюшки!

— Что ты, и аббат здесь! Он просто нагнулся, чтобы поднять перчатку тетушке Мэг. — Казалось, что Фиона снова расхохочется.

— О Боже!

— Это не нас они встречают. Кат. Это его светлость следующего графа Гленкерка, — возразила Фиона, когда родственники толпой начали спускаться к ним.

И кузина оказалась права. Восторженные родственники вырвали бедного Джеми из рук Салли и, несмотря на его истошный крик, принялись передавать от одного к другому. Рассердившись, Катриона забрала сына, успокоила его, пресекая все возражения.

Эллен сказала:

— Я возьму его, миледи.

— Ни в коем случае, — отрезала графиня. — Ты слишком хорошая служанка, и мне тебя очень недоставало.

Опечалившаяся было отказом, женщина вскоре повеселела.

— Салли, — позвала Катриона, — возьми своего мокрого господина.

Ей пришлось еще выдержать пир, устроенный в честь их приезда матерью Патрика. А ее собственная мать долго пыталась вызнать, все ли хорошо у дочери с графом. Убедившись в конце концов, что дела обстоят отлично, Хезер испустила вздох облегчения и вернулась к мужу.

Приближался вечер, и Катриона не могла сдерживать зевоту. Мэг Лесли усмехнулась.

— По-моему, — шепнула она невестке, — тебе будет совершенно позволительно удалиться с этого пира.

Катриона склонилась к Патрику.

— Гленкерк! Придется мне прямо здесь и заснуть, между желе и пирожными. Или ты раньше объявишь о конце этого вечера?

— Хорошо, голубка, иди, но я еще должен побыть. Давай сейчас встанем, да заодно спасем и других, которые тоже хотят удалиться.

Они поднялись, дав тем самым знак всем, кто хотел уйти. Катриона вежливо пожелала гостям спокойной ночи и поспешила в детскую. Раскрыв живые глазенки, Джеми лежал на животе и сосал свой малюсенький кулачок.