Подарок судьбы - Сара Корнвуд Страница 25

Однако выглядела она прекрасно. Мей зачесала свои длинные волосы назад, скрепив их какой-то красивой белой штучкой. А белый костюм, с бледно-желтой блузкой под ним, оказался даже воздушнее, чем он представлял. Мей надела босоножки золотистого цвета и золотые серьги. Словом, смотрелась так, будто сошла с обложки модного журнала, и Эндрю сказал ей об этом. Она слегка порозовела, что ей очень шло, и более того — было хорошим признаком.

Впрочем, к тому времени, когда они подъехали к дому его родителей, она снова побледнела, и, судя по жилке, неистово пульсировавшей на шее, ее сердце билось со скоростью не менее ста двадцати ударов в минуту. За всю дорогу она не сказала и десяти слов и выглядела так, словно в любую секунду могла удрать. Эндрю притворился, что ничего не замечает.

Он остановил машину на улице. Но когда открыл дверцу, чтобы выйти, Мей вцепилась в его запястье, испуганно глядя на него.

— Я не помню, как кого зовут. И кто чем занимается.

Решив, что семейная история сможет отвлечь ее, Эндрю снова поудобнее устроился на своем сиденье.

— Хорошо. Бабуля, как ее все называют, — моя бабушка с отцовской стороны. Ей было двадцать с небольшим, и она едва говорила по-английски, когда вместе с дедом, и моим отцом, приехала в Штаты. У дедушки это был второй брак, но первая жена умерла, родив отца. Так что мой папа стопроцентный шотландец. Но бабуля — единственная мать, которую он знал, и отец боготворил ее, как и дедушка. Мои родители — Кристин и Джеймс. Папа почти отошел от дел, и большую часть времени теперь они проводят на поле для гольфа. — Эндрю положил руки на руль и посмотрел на Мей. — Усвоила?

Она кивнула, вид у нее был самый сосредоточенный.

— Теперь дети, начиная с самого старшего, — продолжил Эндрю. — Джек, десять лет в разводе, владелец и управляющий завода радиодеталей. На досуге занимается разведением роз. Он на три года старше меня. Следующий я. Затем Энджела. Она на девять месяцев младше меня, что до сих пор является источником шуток в адрес моих родителей. Ей, соответственно, тридцать пять, она психиатр, замужем за Витторио. У них трое детей. Джону восемь, Кэтти шесть, а Лизе — два. И, наконец, двое близнецов — Джулия и Элизабет. Джулия замужем за Питером, и у них двое детей — пятилетняя Венди и трехлетний Бобби. Она работала в издательской фирме, но уволилась, когда родила сына. Теперь у них с Питером собственное дело — частное литературное агентство. Элизабет замужем за Бертом. Детей нет, оба юристы.

Глаза у Мей были закрыты и, судя по тому, как шевелились губы, она повторяла про себя имена. Решив, что это на некоторое время займет ее, Эндрю вышел из машины и разгрузил детские вещи, в том числе и бабулино одеяло. Образовалась огромная куча, переместить которую на задний двор по силам было, пожалуй, только мулу. Он также вытащил детское сиденье с сидящим в нем Алексом, который хмуро взирал на мир, стараясь понять, что происходит.

Эндрю усадил его в тени от машины, а затем открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Мей сидела зажмурившись, с руками, прижатыми к груди, словно ей было очень плохо.

— Пойдем, — сказал Эндрю. — Перед смертью не надышишься.

Он взял Мей за руку, холодную как лед, и вытащил наружу, а затем захлопнул дверцу. Она взглянула на него широко распахнутыми серыми глазами. От волнения ее тело словно одеревенело.

Желая изгнать из ее глаз выражение паники, он решил предоставить ей другой повод для размышлений. Обхватив ладонями лицо Мей, Эндрю накрыл ее губы мягким, медленным поцелуем. У него мелькнула было мысль, что он переборщил, но в следующее мгновение Мей издала низкий стон и вцепилась руками в его запястья, ее губы стали податливыми.

Получив гораздо больше, чем рассчитывал, Эндрю вложил в поцелуй все чувства, которые никогда не переставал испытывать к Мей, — нежность, желание, страсть. Ему хотелось пойти дальше и крепко прижать ее к себе, почувствовать мягкость женского тела своей отвердевшей плотью.

Но ценой неимоверных усилий Эндрю медленно отстранился. Его дыхание было затрудненным, а сердце бухало как колокол, колени подгибались, и оставалось только удивляться, как он еще стоит на ногах. Сделав глубокий, прерывистый вдох, он коснулся ее рта еще одним, последним поцелуем и заметил, что дыхание Мей столь же неровно.

— Хорошо, Поллард. Очень, очень хорошо, — мягко улыбнулся он.

Она непонимающе уставилась на него. Получив изрядную долю удовлетворения от этого ошеломленного взгляда, Эндрю провел большим пальцем по ее губам и внезапно отпустил Мей. Затем схватил креслице с сыном одной рукой, запястье Мей — другой, и потащил их к воротам. Теперь дело было за малым — успеть завести ее во двор, пока она не опомнилась.

Там должна была собраться вся семья. Даже Джек, который использовал любую возможность, чтобы увильнуть от семейных сборищ, обещал приехать. Да, Эндрю не мог винить Мей в излишней боязливости. Их ожидала целая толпа — его родители, брат, три сестры, плюс зятья, племянники и племянницы и, конечно, бабуля. Обычно на подобных мероприятиях присутствовали еще и многочисленные тетушки, дядюшки, кузены и кузины, но на сей раз отец предложил собраться в узком кругу.

Проталкивая Мей в ворота, Эндрю уперся ладонью ей в спину, а затем взял за руку, все еще холодную как лед, и повел вперед.

Кристин Макги первой заметила их.

— Ну, наконец-то!

Было такое впечатление, что на них набросилась стая голодных чаек: все хлопали крыльями и клекотали над ребенком. Эндрю представил всех Алексу, ни на минуту не отпуская от себя Мей. Почувствовав, что она дрожит, он теснее прижал ее к себе. На помощь им пришел Джек. Он оказался таким же высоким, как Эндрю, и таким же широкоплечим. Братья были настолько похожи, что некоторые с трудом различали их. Но характеры у них были разные. Эндрю всегда отличался горячим нравом и склонностью к риску, по крайней мере, до тех пор, пока не обзавелся собственным делом. Джек был более серьезным, обстоятельным, ответственным, видимо потому, что являлся старшим из детей.

Он не уделил должного внимания племяннику, похлопал по плечу Эндрю. Зато Мей одарил своей медленной вкрадчивой улыбкой, которая заставляла всех девушек падать к его ногам. Не отрывая от нее взгляда, он протянул руку.

— Добро пожаловать, Мей. Как вы, очевидно, догадались, мои сестры и брат — сродни комарам. Поэтому на все время пытки вот вам моя рука.

Напряжение отчасти спало, и улыбка Мей, хотя и немного смущенная, стала естественней. Она пожала руку Джеку.

— Думаю, с комарами я справлюсь.

Затем Джек одарил Мей улыбкой испорченного мальчишки и поцеловал ее пальцы. Рядом с ним тут же возникла бабуля и хлопнула его по руке.

— Довольно.

Она бросила на Джека сердитый взгляд, а затем перевела его на Мей. Бабуля была пяти с небольшим футов росту и довольно кругленькая, имела большие миндалевидные карие глаза и высокие скулы, доставшиеся ей от славянских предков. В молодости она была очень красива, но красота износилась и рассеялась в сотне мягких морщинок. Несмотря на рост, бабуля была силой, с которой следовало считаться. И каждый из внуков ради нее мог бы пройти по раскаленным углям.