Долгие раздумья - Элла Уорнер Страница 25

Все еще мысленно споря с матерью, Дикси въехала в ворота собственного дома. И тут до нее дошло, что она совсем не помнит, как добралась сюда. Дикси отругала себя. Феликс просил ее быть осторожнее, а она гнала всю дорогу как сумасшедшая, не глядя по сторонам! И еще поссорилась с матерью, тогда как хотела помириться…

Дикси с порога прошла к телефону и набрала номер матери.

— Мама?! — выпалила она, даже не дожидаясь, пока Фредерика скажет «алло». — Я никогда не повторю твою жизнь. Потому что у меня будет мальчик! Я сегодня узнала точно.

Дикси ожидала любого ответа, но только не такого:

— И теперь тебе приятно взять меня за горло?!

— Нет! — закричала она. — Я только хотела… хотела…

Дикси многое хотела сказать матери, но в горле застрял ком.

— Ты хотела, чтобы я разделила твое торжество? — ядовито спросила Фредерика.

— Нет. На это я даже не надеюсь, — обреченно отозвалась Дикси и положила трубку на рычаг.

Слезы застилали глаза, а безнадежность ворвалась в сердце. Как ей хотелось, чтобы у нее были сестры! Как хотелось, чтобы была мать! Она хотела любви. Хотела быть нужной родным!

Что ж, подумала Дикси неожиданно спокойно, если им не нужна моя любовь, она понадобится малышу, который появится через четыре с половиной месяца. Если я перестану терзать свое сердце.

Дикси успокоилась от одной мысли о маленьком человечке, которого уже любила всем существом. Ей показалось странным, что сейчас внутри нее он растет, он уже живет и у него уже есть личико, ручки, ножки! Но особенно трогательно было представлять маленькие пяточки.

Дикси поднялась в спальню, умылась, переоделась в шорты и футболку. Высокое положение в обществе требовало от нее носить изящные туалеты, но дома Дикси надевала вещи, которые были ей привычнее, да и просто удобнее, — футболки, майки, джинсы, шорты. И работать в джинсах гораздо удобнее, чем в платье от Картье.

Дикси прошла в мастерскую, запустила гончарный круг и погрузила руки в глину. Податливый материал, на глазах принимающий любую нужную Дикси форму, всегда успокаивал ее лучше исповедей перед психоаналитиком.

Она работала над задуманной еще вчера высокой вазой, пока желудок не напомнил, что пора кормить себя и ребенка.

На кухне хлопотала Джоун. Когда Феликс нанимал ее на работу, последнее слово в пользу пожилой кухарки сказала Дикси. Ей сразу понравилась сухонькая энергичная женщина, а Джоун с первого взгляда прониклась симпатией к хозяйке.

— Не беспокойся, Джоун, я сделаю себе сандвич. Налей мне, пожалуйста, сока.

— Я купила отличные яблоки. Это полезно для ребенка.

— Хорошо, съем парочку.

Дикси рассказала Джоун о результатах визита к врачу.

— Мальчик! — всплеснула руками кухарка. — Вот мистер Дебнем обрадуется! Вам надо больше есть, миссис Дебнем. А то вы совсем отощали, а должны толстеть!

Ободренная бурной радостью Джоун, Дикси вернулась к глине.

День тянулся медленно, работа отчего-то не ладилась. И Дикси как раз хотела передохнуть, как вдруг раздался тихий стук в дверь. Время для Феликса было неурочным. А слуги не ходили в мастерскую, Дикси даже убирала здесь сама. «Уж если разобью что-нибудь — так сама!» — шутила она.

Дикси раздраженно обернулась на стук.

— Кто там?

Дверь открылась, в мастерскую заглянула Джоун.

— Миссис Дебнем, извините… Ваша мать настаивала, я не смогла ее остановить.

Дикси едва не схватилась за щеки, к которым прилила кровь, но вовремя спохватилась и вытерла влажную глину о рабочий фартук.

— Ничего, Джоун…

Кухарка уступила дорогу Фредерике, которая вошла в комнату своей летящей походкой, но резко остановилась почти в дверях. Вазы, обливные вазы остановили ее. Фредерика разглядывала чаши и кувшины, стоящие на стеллажах и полках. Когда она перевела взгляд на дочь, в ее глазах читалось недоумение и восхищение.

— Это все сделала ты?! — благоговейно спросила Фредерика.

— Нет, соседские дети! — колко отозвалась Дикси, но, увидев, как переменилась в лице мать, поспешила поправиться: — Да, мама, это моя работа. Спасибо, Джоун, все в порядке.

Дверь за кухаркой бесшумно затворилась.

Фредерика подошла к постаменту, на котором красовалась ваза, облитая голубой глазурью.

— Она прекрасна! Дикси, она бесподобно хороша.

Дикси ошеломило неподдельное восхищение матери. Она не смогла вымолвить ничего, кроме:

— Спасибо.

Фредерика медленно прошлась по студии, рассматривая произведения дочери и задерживаясь у особо понравившихся. А Дикси никак не могла взять в толк, зачем мать пришла к ней в мастерскую. Неужели мириться?

— Дикси, мне трудно смотреть на тебя. Я мучаюсь с самого твоего звонка.

— Извини, мама, мне не следовало кричать на тебя.

— Я рада, что у тебя родится мальчик. Ты не заслужила того, что я вынесла от Максимилиана. И надеюсь, что Феликс это понимает.

— Спасибо.

— А что до завещания… Уверена, Максимилиан неплохо обеспечил меня. О Дайане и Селине позаботятся бывшие мужья. А вот Харриетт и Минерве я передам новость. Они обрадуются.

— Минерва намекала мне на свадьбе, что она заинтересована в нашем наследнике как никто другой.

— Не суди ее строго. Она не только красива, Дикси, она умна. И неплохой экономист, о чем ты даже не догадываешься. Но Максимилиан не позволил ей работать в компании. Жестоко высмеял ее. Сказал, что никому не позволит ходить в его штанах! И вместо Минервы теперь Феликс! Максимилиан считал, место женщины — в доме. К твоему сведению, Минерва ненавидела отца больше, чем ты!

— Как ты выносила его?

— А как ты выносишь Феликса? Они похожи. Два сапога пара. Максимилиан — единственный мужчина в моей жизни, которого я хотела всегда. С ним невозможно никого и рядом поставить. Я хотела его даже в день его смерти. Если к концу жизни ты скажешь то же про Феликса… — Фредерика замолчала, задумавшись, а потом спросила: — Так ты и вправду веришь, что у нас есть выбор?

Провокационный вопрос. У каждого человека есть выбор. Дикси свой сделала, когда сбежала из дому. Сестры и мать — решив терпеть и подлизываться к домашнему тирану.

— Зачем ты приехала? — спросила Дикси устало.

Фредерика пожала плечами.

— Тебе покажется странным… после стольких лет… мне захотелось получше узнать тебя. — Она грустно улыбнулась. — Нам трудно. Каждой из нас. Но мы должны вынести это. Я хочу понять, что ты за человек.

Дикси недоуменно посмотрела на мать, с трудом веря собственным ушам. Готовность Фредерики перекинуть мостик через пропасть, разверзнувшуюся между ними по милости Максимилиана, была как радуга после дождя. Испугавшись, что радуга сейчас растает, Дикси поспешно сказала: