Дерево ангелов - Пенни Самнер Страница 25

Ричард ухмыльнулся, а Нина прикусила губу, чтобы не прыснуть. Мэгги Чаплин поймала Нинин взгляд и подмигнула.

После обеда они отправились в ботанический сад Кью-Гарденс, где, несмотря на прекрасную погоду, было почти пусто. Они двинулись по тропинке, и Анна взяла Нину под руку.

— Нина, я так рада, что за эти несколько недель мы получше узнали друг друга. А о моей матери не беспокойся. После того как умер отец, она пыталась сосватать Ричарду уйму челтнемских девушек, ни одна из которых его не интересовала. Она боялась, что он превратится в «убежденного холостяка», и была просто ошарашена, когда он сообщил, что сам нашел себе жену. Само собой разумеется, вы должны были пожениться в России, с твоей семьей. Я сказала маме: каково бы тебе было, если бы я вышла замуж в другой стране?

При мысли о том, что Анна, англичанка до мозга костей, выходит замуж где-то за границей, Нина невольно усмехнулась.

— Смотри, — она указала на очертания вдали. — Что это?

Ричард, идущий впереди с Джанет Уайт и Мэгги Чаплин, услышал ее и обернулся.

— Это, должно быть, китайская пагода, — сказал он. — Я слышал, что она очень похожа на настоящую.

В бахвальстве англичанам поистине нет равных! Королевский павильон в Брайтоне тоже, мол, точно воспроизводит дворец махараджи. Нина заслонила ладонью глаза от солнца и спросила:

— Можно ли подняться на ее вершину?

— Ты что, Нина, не вздумай! — Анна схватила ее за руку.

— Внутри есть винтовая лестница, — равнодушным тоном сообщила Джанет Уайт, — но я бы не советовала лезть по ней — по словам моих братьев, она очень крутая. По такой жаре это будет утомительно.

— Зато какой должен быть вид оттуда! — Мэгги Чаплин шагнула вперед. — Я вполне понимаю, мисс Уайт, ваше нежелание лезть по столь крутой лестнице да еще в жару, но вы-то, миссис Трулав, вы составите мне компанию, не правда ли?

Нина, помня о заговорщическом подмигивании, ответила в том же духе:

— Я бы не смогла отпустить вас туда одну.

— Нина! — Пальцы Анны затрепетали на Нинином запястье.

— Какая жалость, что нет больше кафе, где мы могли бы подождать вас, миссис Чаплин. — Тон Джанет Уайт граничил с резкостью. — Но пока миссис Чаплин и миссис Трулав совершают свое восхождение, — она кивнула Ричарду с Анной, заявляя свои права на них, — мы втроем сможем посетить Пальмовую оранжерею, а потом отдохнуть в тени Апельсиновой оранжереи.

— Должна признаться, лестница круче, чем я думала, — сказала идущая впереди Мэгги. Подол ее строгой темно-синей юбки поседел от пыли.

Вблизи пагода разочаровывала своим внешним видом, только золотые драконы были великолепны. Зато внутри уходила вверх величественная спираль — винтовая лестница из серого металла.

— Тут есть площадка! — Мэгги ступила на лестничную площадку и подошла к проему, выходящему на просторные газоны внизу. — Надо думать, — Мэгги немного запыхалась, — вы вряд ли знакомы с кем-нибудь из большевиков?

— Нет, не знакома, — ответила Нина, не совсем понимая, какое это имеет значение.

Мэгги улыбнулась:

— Фрэнк, наверно, уже спрашивал вас. Он считает, что каждый человек из России обязательно должен знать все о радикалах или должен сам быть радикалом.

— Кое-кто говорит, что мой отец — большевик.

— Но это неправда?

Как там сказал однажды отец? Сергея Рудольфовича еще очень разозлили его слова…

— Помню, отец говорил, что идеи большевиков подтвердятся, если Россия по-прежнему будет отставать от других стран в производстве зерна. Но, по-моему, из этого не следует, что он большевик. Я думаю, он сумасшедший. — И быстро добавила: — То, что он сказал насчет зерна, тут ни при чем. Насчет этого он, может быть, и прав.

Мэгги дотронулась до ее руки:

— Теперь вы идите впереди. Я вас догоню.

С трудом карабкаясь по металлическим ступеням, она вспомнила, как Сергей Рудольфович называл отца схимником. Но уж конечно отец — не пустынник и не святой дурачок-юродивый — ведь он разбил губу Дарье Федоровне, единственному человеку, который не побоялся спать с ним в комнате, чтобы не дать ему покончить с собой. В конце концов, может, он и правда большевик…

Мэгги странно сиплым голосом прокричала снизу, с площадки:

— Вид восхитительный, правда же?

Но Нина не хотела портить удовольствие и любоваться видом, пока не заберется на самый верх. Последний виток лестницы — и вот она на вершине. Она облокотилась о балюстраду. Высота превосходила все ожидания. Вдали виднелись бесконечные ряды улиц и домов. Ощущение, будто она падает, было почти нестерпимым и в то же время радостно-пьянящим — летишь вниз, в бездну, быстро-быстро…

— Здесь случались самоубийства, — отдуваясь, проговорила за спиной Мэгги. — Поэтому пагоду до сих пор грозятся закрыть.

Обернувшись, Нина увидела взлохмаченные волосы и посиневшие губы Мэгги и вскричала:

— Не надо было вам подниматься сюда!

— Да, не надо было, и, будь здесь Фрэнк, он бы строго-настрого запретил мне делать это. Но тогда я бы никогда не увидела все это. Вы не волнуйтесь, со мной такое бывает при перенапряжении.

Но в ее глазах читался страх. Если у Мэгги случится сердечный приступ прямо здесь, как же они спустят ее вниз?

— Присядьте. — Нина почувствовала, что бессознательно копирует манеру госпожи Кульман. — Присядьте и опустите голову на колени. Нам спешить некуда. — Она встала на колени и расстегнула верхние пуговицы на блузке Мэгги, а потом принялась махать на нее руками.

— Вы могли бы стать медсестрой, — вздохнула Мэгги.

— Я почти и стала. — Это звучало точно вступление волшебной сказки. — После того как умерла моя мама, отец решил превратить наш дом в больницу.

Мэгги помолчала минуту.

— Потому-то вы и сказали, что он сумасшедший?

— Думаю, он всегда был безумен. Пока не умерла мама, он был без ума от любви к ней и помешан на передовых методах ведения сельского хозяйства. Если бы Ричард не увез меня оттуда, даже не знаю, чем бы все это кончилось. Ричард спас меня.

Мэгги подняла голову; ее губы были бледными, но, по крайней мере, уже не синими.

— Ричард никогда не выглядел таким счастливым. Так что вы спасли друг друга. Нина, надеюсь, вы простите мне мое любопытство: сколько вам лет?

Когда люди спрашивали о возрасте Нины, они с Ричардом накидывали ей четыре года.

— Мне девятнадцать.

— Всего девятнадцать, — улыбнулась Мэгги. — Вы кажетесь очень рассудительной для своих лет.

Они посидели еще немного и, в последний раз окинув взглядом панораму, медленно спустились вниз.

— Видите… вон там, у тех деревьев? — После долгого спуска голос у Мэгги был усталым, но в нем звучала лукавинка.