Не учи меня любить - Виктория Лайт Страница 25

Однако следующая статья была на удивление короткой. Лишь сообщение о том, что такого-то числа Мэй Шепперд и ее муж вернулись на родину на пароходе «Джордж Вашингтон». Скорее всего, могущественный Стенли Фоссет сумел оградить дочь от назойливых представителей прессы. Однако им все-таки удалось сфотографировать Мэй, и Алекс затаив дыхание склонился над снимком.

Фотограф подобрался к девушке очень близко. Так близко, что его камера смогла уловить мельчайшие детали — усталость в бездонных глазах Мэй, еле заметную морщинку на лбу, которой не было на предыдущих фотографиях. Она была по-прежнему красива, и волосы такими же крупными кудрями обрамляли ее лицо. Но от восторженной девушки в фате почти ничего не осталось. Можно было легко представить себе, как через несколько лет морщина на лбу станет более глубокой, усталость в глазах превратится в холодность… И юная невеста станет той самой Мэй Делано, главой и единственным специалистом психологического центра, ледяной женщиной с ледяными взглядами.

Алекс достал из папки газету с первой фотографией и положил ее рядом с этим снимком. Контраст был потрясающим. Всего каких-то пять месяцев не просто изменили Мэй внешне. Они превратили ее в совсем другого человека. С трудом верилось в то, что это — результат перенесенных за это время лишений. Как бы тяжело ни пришлось Шеппердам, сейчас все испытания были позади, и Мэй надлежало радоваться. Однако не радость была написана на ее лице, а холодное безразличие. Словно никаких восторгов по поводу своего возвращения домой Мэй Шепперд не испытывала. Может быть, полудикая жизнь на острове рядом с любимым мужчиной устраивала ее гораздо больше?

Кстати, а где он сам? Насколько Алекс мог судить, Джона Шепперда нигде не было видно. Вряд ли фотограф стал снимать Мэй одну, если бы ее муж был где-нибудь поблизости. Романтическая парочка смотрелась бы здесь гораздо лучше, чем Мэй в гордом одиночестве. Алекс снова пробежал глазами статью. Ни слова о разладе между Шеппердами, но и ни слова о возвышенной любви, которая помогла им справиться со всеми испытаниями.

Алекс протянул руку за следующей газетой, надеясь, что в ней найдется ответ на интересующий его вопрос, но папка была пуста. Больше никаких статей о Мэй Делано в архиве Нью-Йорк Трибун не было.

Подъезжая к дому Роберта в Гэлгеме, Алекс никак не мог решить, что следует рассказывать другу о поездке в Нью-Йорк, а что нет. Строго говоря, он узнал о Мэй Делано лишь то, что она дочь мультимиллионера и семь лет назад вышла замуж за профессора психологии. Совершенно непонятно, как эти факты можно использовать, а главное, хочет ли он вообще что-нибудь предпринимать. Не лучше ли будет, если Роберт сам разберется со своими проблемами?

Лицо Мэй Делано с фотографий в Нью-Йорк Трибун так и стояло перед глазами Алекса. Ему очень хотелось поскорее встретиться с Мэй, чтобы попробовать отыскать в ее облике следы той юной красавицы. Также неплохо было бы выяснить, что случилось с ее мужем и почему она одна-одинешенька путешествует по стране, а не живет в богатом папенькином доме. Но Роберта совсем не обязательно посвящать в его намерения. В конце концов, с чего они решили, что Китти ушла от него только потому, что Мэй сказала ей сделать это? Это чистое совпадение, и Роберту лучше покопаться в себе, а не обвинять посторонних людей.

Пожалуй, я вообще ничего не буду говорить ему насчет Мэй, решил про себя Алекс, ставя машину в гараж. Скажу, что ничего не узнал. Так вполне могло бы случиться…

Однако Роберт не только не торопился расспрашивать Алекса о его поездке, но и словно забыл о ней. Алекс застал его в библиотеке, где Роберт сидел с початой бутылкой коньяка. Не первой за эти выходные, судя по его осоловевшим глазам.

— Алекс, дружище, ужасно по тебе соскучился! — воскликнул Роберт и бросился к Алексу обниматься.

От коньячных паров у Алекса немного закружилась голова. Видеть Роберта Уайтчела в таком состоянии, пусть даже в воскресенье вечером, было непривычно. Можно было не сомневаться в том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Разорение его банка, например. Или неприятный разговор с любимой женой…

— Тебе удалось повидаться с Китти? — сразу спросил Алекс, как только они с Робертом сели на диван.

Тот громко всхлипнул и потянулся за бутылкой.

— Погоди, — остановил его Алекс. — Расскажи вначале, в чем дело. Ты с ней разговаривал?

— Разговаривал, — кивнул Роберт. — И она назвала меня грубым, бесчеловечным животным.

Тут Роберт громко икнул, словно подтверждая свое согласие со словами жены.

— Почему? — удивился Алекс. — Что ты ей сделал?

— Я бы тоже хотел это знать, — мрачно пробормотал Роберт. — Я сказал ей, чтобы бросала свои глупости и поскорее возвращалась ко мне, а она меня обозвала…

— Неужели ты не мог быть с ней поласковее? — поморщился Алекс.

— Я был с ней ласков… — По лицу Роберта прошла судорога, словно он вспоминал что-то очень унизительное для себя. — Пока не вмешалась эта стерва.

— Какая стерва? — машинально переспросил Броуди.

Роберт был пьян, поэтому недогадливость друга его не удивила.

— Да все эта змея очкастая, Мэй Делано, — пояснил он.

Тон Роберта задел Алекса. Он не имеет никакого права оскорблять Мэй!

— Между прочим, она хорошенькая, — вполголоса заметил Алекс.

К его удивлению, Роберт энергично закивал.

— Роскошная женщина! — воскликнул он с пьяным энтузиазмом. — Ей бы найти себе нормального мужчину и радоваться жизни рядом с ним! Вместо того чтобы сбивать с толку других женщин!

Алекс опешил.

— Я так ей и сказал, — продолжал Роберт с завидной непосредственностью. — Что ей нужен здоровый крепкий парень, с которым бы у нее не было времени вести свои дурацкие курсы и читать лекции. А то нашли борца за права женщин! Весь этот бред от того, что не хватает ей…

Тут Роберт произнес слово, которое покоробило даже видавшего виды Алекса.

— Ты прямо так ей и сказал?

— Ну не совсем, — буркнул Роберт. — Покультурнее. Там же была Китти…

— А Мэй сильно разозлилась?

— Зверски, — ухмыльнулся Роберт. — Убила бы меня на месте, если бы посмела. Но меня свирепыми взглядами не проймешь. Я ей быстренько втолковал, что это она от недостатка любви места себе не находит…

Алекс слушал и изумлялся. Куда подевался скромняга Роберт, для которого самые безобидные бранные словечки были под запретом? Он сам ни за что бы не осмелился говорить в таком духе с Мэй, а у Роберта это в два счета получилось. Вот на что способен доведенный до отчаяния мужчина…

— Одним словом, я ей объяснил, что к чему, — вздохнул Роберт. — Зато потом Китти закатила мне форменную истерику. Я и не думал, что она слова такие знает. Что я бесчувственная скотина и что ее жизнь рядом со мной была сущим адом… Представляешь?

Алекс представлял. Он видел, как Китти относится к Мэй. Если Роберт действительно не стеснялся в выражениях, Китти должна была рассвирепеть.