Вкус Евы - Джас Риччи Страница 25

— Считаешь, мне не стоило к вам приезжать?

— Теперь даже не знаю. Но на твоем месте, я бы не обольщалась сильно. Он вряд ли готов к новым отношениям. К тому же он к тебе относится, как к дочери.

— Вот уж счастье, только этого мне не хватало.

Алина старательно вытерла размазавшуюся тушь и пальчиками помахала перед глазами, чтобы осушить влагу.

— Я тебя поняла, приму к сведению.

— Дурочка, я же не против, просто говорю как есть.

— Я знаю, моя черешенка, дай обниму…

После первой пары Раевского Алька была в восторге, чего не могу сказать о себе. Нет, Максим придерживался договора, и, казалось, совершенно меня не замечал, что меня очень радовало.

Зато Батурин несколько раз пытался подсунуть мне записочку. Ещё с понедельника я выселила этого недотёпу от себя и сказала больше не приближаться. Этот упырь даже толком не извинился за свою подлость. Теперь же пытается зализать раны, а я не реагирую. К тому же он положил глаз на Алину, но моя язвительная подруга несколькими четким фразами осадила Батурина, не стесняясь свидетелей. Парень в тот день, несолоно хлебавши, спрятался на галерке и никто его не слышал. А вот ближе к четвергу осмелел и сел рядом со мной.

— Хочешь, что-то интересное покажу тебе и твоей подружке? — Кладет записку мне на терадь.

— Батурин, а хочешь, я покажу тебе кое-что занимательное? — Пишу ему ответ в записке.

— Хочу, а подругу с собой возьмешь?

— Обязательно, хочешь тройничок?

— А так можно?

— Для тебя, милый, всё что угодно. В восемь у пиццерии, приходи.

— Заметано.

Чувствую, как меня под рёбра стучит Алька.

— Ай, — кручу головой по сторонам и моментально накрываю рукой записку, которую ротозей Батурин даже не удосужился спрятать.

Да блять! Раевский убирает мою ладонь и берет переписку в руку. Белкина хихикнула, Батурин уткнулся лбом в стол и застонал. Ну а что я?!

— Во дебил! — Шиплю Батурину на ухо и обреченно откидываюсь на спинку стула.

— Батурин, предлагаю вам проветриться.

Раевский не смотрит на меня, он хмурится и ждет реакцию от Батурина, который нехотя собирает вещи и идет на выход, бросая короткое:

— Извините.

— Что же, продолжим нашу лекцию, ребята.

— И это всё? Тебя распинать не будет?

— Ещё не вечер, Аль, — фыркаю иронично и черкаю ручкой чистую станицу.

— И что ты пообещала Батурину?

— Большой и чистой любви, а по-народному: пиздюлей.

Звонок прозвенел только через полчаса, но я уже была на старте, и Альку предупредила.

— Ева Карташова, останьтесь.

— Вот гад, — шипит Алька и сжимает мою руку, — давай останусь с тобой.

— Нет нужды, это наша с ним война.

— Я буду ждать тебя у двери.

— Не рекомендую, у кое-кого здесь паранойя, увидит — забанит.

— Во какой грозный.

— Не то слово. Я позвоню, лучше купи кофе и два огромных пирожных, мне требуется.

- Без проблем.

Алина последней покинула аудиторию, плотно прикрыв дверь.

— Это так ты придерживаешься своих обещаний?

— Придерживаюсь, обещала же работать, не игнорировать пары, что тебе ещё надо?

— Это что за бред здесь написан?

— Максим Викторович, у вас какая-то маниакальная зависимость — читать чужие записки. Это уже тянет на диагноз. Верните записку, — протягиваю руку вперед и жду.

— Что здесь написано? — Повторяет мужчина твердо, и я внезапно понимаю, что он закипает.

— В чем проблема? — Хмыкаю, пресекая глупый смешок, он ведь прочитал наши каракули, тогда чего ещё ожидает услышать?

— Ты уверена, что твоему отцу будет приятно узнать, что его дочь…

Прикрываю ему рот ладошкой, чтобы он прекратил говорить глупости. Опять всё испортит, а моё отношение к нему и так на ладан дышит. Раевский как-то странно смотрит на меня, а потом своим поступком заставляет меня застыть на месте, словно изваяние.

Его губы твердые и требовательные, а руки берут в плен моё онемевшее тело. Мало мне одного наказание в виде Михаила Раевского, как перед носом замаячил ещё один экземпляр. Мне бы стоило его оттолкнуть, только какая-то сила сковала моё тело.

— Когда начинаешь игры со взрослыми мужчинами, ты должна знать, что всё может оказаться намного серьёзнее, чем ты ожидаешь.

Да что за мать его нахрен здесь происходит? Это не может быть Максим, он никогда бы не посмел ко мне прикоснуться! Слишком велико его раздражение ко мне.