Цыганская магия - Барбара Картленд Страница 24

Настала мертвая тишина. Король вскинул на воеводу удивленные глаза.

И тут медленно и робко из тени вышла Летиция.

Она уже успела снять головной убор, усыпанный драгоценностями, серьги и ожерелье, что были на ней во время танца, и сменила их на красный платок с золотыми монетками, так чудесно оттеняющими ее ясный белый лоб.

От бешеного танца щеки ее раскраснелись, а в глазах появился какой-то особый блеск, идущий словно изнутри и сравнимый разве что с мерцанием пламени в костре.

Король не сводил с нее глаз. Потом заметил воеводе:

— И на ком же вы предлагаете мне жениться?

— На Савийе, разумеется, на ком же еще! Но позвольте сперва объяснить кое-что вам двоим.

Произнес он эти слова очень торжественно и даже как-то мрачно, и король с Летицией переглянулись. А воевода тем временем продолжил:

— Если бы оба вы принадлежали к нашему племени кальдерашей, я не имел бы права осуществить эту церемонию.

— Но разве Савийя не вашего племени? — с удивлением спросил король.

Воевода отрицательно покачал головой.

— Мое племя никогда не смешивалось ни с каким другим. Вы же, ваше величество, и Савийя не являетесь цыганами в полном смысле этого слова. И тем не менее вам позволено видеть, слышать и чувствовать то, что недоступно и запрещено другим.

Король промолчал. Летиция же не удержалась от возбужденного возгласа.

Именно об этом она всегда мечтала и уже боялась, что ей никогда не доведется стать свидетельницей этого обряда.

Ведь цыгане, насколько ей известно, держат все свои колдовские ритуалы в строжайшей тайне, никогда не отвечают на расспросы чужаков, не рассказывают о том, что известно только их племени.

Она была почти уверена, что король не знает, насколько цыгане гордятся своим происхождением, и чистоту крови запрещается нарушать даже союзом с цыганами другого племени, не говоря уже о прочих людях.

Словно прочитав ее мысли, воевода заглянул Летиции прямо в глаза, и во взгляде его светилась мудрость и понимание. Затем он заговорил.

Сдержанное благородство его речи придавала не только венгерская кровь, но и культура человека, равного по своему происхождению любому из европейских королей.

— Брак, что заключается между настоящими цыганом и цыганкой, священен, и оборвать его может только смерть, — сказал он. — Для кальдерашей подобный союз — таинство, разорвать узы которого просто немыслимо. Поступивший подобным образом тут же изгоняется из племени.

После небольшой паузы он продолжил:

— Но существует еще одна церемония, принятая не у кальдерашей, а у других цыган, в особенности выходцев из России и Франции.

Он со значением взглянул на короля и добавил:

— Этот брак во многих отношениях напоминает азартную игру, однако жених с невестой находятся под покровительством богов.

Король с Летицией внимали каждому его слову, а воевода говорил:

— Основная часть обряда заключается в том, что разбивают глиняный кувшин. Количество осколков, на которые он разобьется, укажут дни, недели, месяцы или годы, в течение которых жениху с невестой надлежит хранить верность друг другу.

Голос его звучал все громче, затем с особой торжественностью он добавил:

— А после этого муж с женой вольны распоряжаться своей дальнейшей жизнью сами, решать, будут ли жить порознь, или же разобьют следующий глиняный кувшин.

Он умолк, и Летиция затаила дыхание.

Теперь она понимала, как воевода решил помочь ей.

Если король согласится на этот обряд, он будет связан с ней в течение всего своего пребывания в Овенштадте, а потому не сможет предложить руку и сердце Стефани.

Проблема, лихорадочно думала она, заключается в том, что король может отказаться принять участие в этой свадьбе или же воспринять ее не более чем шутку.