Потерянный ангел - Карен Робардс Страница 24

К ее радости, Коннелли все еще сидел один и, нагнувшись над корзинкой, орудовал ножом. Он так старался, что почти не обратил внимания на ее приход.

Остановившись у стола, чтобы отдышаться, Сузанна с удивлением обнаружила в котелке крошечную кучку разрезанной репы. А ведь она дала ему почти полную корзину.

– Что ты сделал с репой? – изумленно спросила она.

– Ты бы лучше спросила, что она со мной сделала, – обиженно ответил Коннелли, глядя на Сузанну. – Я порезал большой палец. – В качестве доказательства он поднял палец вверх. Небольшой порез слегка кровоточил. Такая царапина не заслуживала сочувствия, и Коннелли его не дождался.

– А где остальная репа? – Сузанна положила свиные ножки на угол стола, подошла поближе и заглянула в котелок.

– Какая остальная?

– Ну, репа.

– Вот здесь. Уж не думаешь ли ты, что она сбежала вслед за тобой?

Сузанна не оценила его сарказма. Репы, которая была в корзинке, хватало на полный котелок, но сейчас она еле-еле прикрывала донышко. И тут Сузанна поняла, в чем дело. Гора очисток на столе красноречиво свидетельствовала, что Коннелли очищал репу слишком щедро.

– Нет, посмотри, что ты наделал!

– Что?

– Срезал по половине репки!

Коннелли внимательно воззрился на очистки.

– Ничего подобного!

– Если сварить, нам всем и по ложке не хватит! Ты вообще когда-нибудь чистил овощи? – расстроенно спросила Сузанна. Опершись рукой о спинку стула, на котором сидел Коннелли, она укоризненно качала головой.

Даже сидя, он доставал до ее плеча. Сузанна неожиданно вспомнила, какой он огромный. Коннелли поднял голову и посмотрел на Сузанну, его волосы слегка коснулись ее руки. Чистые, они были черными и гладкими, как вороново крыло, и лишь слегка завивались на концах. Как и лицо, волосы были красивыми, причем в них не чувствовалось ничего женственного. Только сейчас она присмотрелась к ним.

Сузанна быстро отдернула руку. Ей было непонятно, почему она обращает внимание на такие вещи.

– Должен признаться, что заниматься овощами мне раньше как-то не приходилось, – произнес работник.

– Я верю. – Сузанна взяла нож и быстро очистила оставшиеся овощи. – Видишь, как это делается? – Очистки были тонюсенькими, а в руке у нее оставались большие блестящие репки, которые она тут же побросала к их изуродованным собратьям. Разобравшись с репой, Сузанна взяла свиные ножки и положила в котелок.

– А это что? – Он хмуро смотрел на розовые куски мяса.

– Свиные ножки. – Она подошла к ведру, добавила в котелок воду и, сполоснув овощи и мясо, поставила вариться.

– Свиные ножки?

– Вот именно, – подтвердила Сузанна и искоса взглянула на Коннелли.

– Вы едите репу и свиные ноги? – В его голосе звучало такое отвращение, что она улыбнулась.

– Ну да. Они очень вкусные, уж можешь мне поверить. Но сегодня придется еще сварить яйца, потому что из-за тебя почти вся репа пропала.

– Яйца – это хорошо. Я люблю всмятку.

– Да что ты говоришь? – Сузанна повесила котелок с репой и свининой на крюк над огнем. – Надеюсь, ты не только любишь их есть, но и умеешь их собирать. Курятник там, на холме. Из двери хорошо видно.

– Ты хочешь, чтобы я собрал яйца? – с сомнением спросил Коннелли.

Но Сузанна не обратила внимания на испытываемый им шок, занятая другими мыслями.

– Надень сабо отца. Найдешь их на заднем крыльце. Разумеется, они будут тебе малы, но, я думаю, пальцы сможешь втиснуть.

– Спасибо, я надену свои башмаки.

– Я послала их в город с Беном, чтобы снять мерку и сшить тебе сапоги. Придется пока обойтись отцовскими сабо. Для яиц возьми корзинку из-под репы. И пожалуйста, поторопись. У меня, кроме готовки, куча дел.

Он отодвинул стул и встал.

– Так, говоришь, яйца в курятнике?

– На холме. – Сузанна кивнула, отмеривая муку для клецек.

Секунду поколебавшись, Коннелли молча взял корзинку и вышел в дверь. Немного погодя Сузанна увидела в кухонное окно, как он ковыляет по хорошо протоптанной тропинке, стараясь не потерять отцовские сабо. Корзинку Коннелли держал под мышкой. Следом за ним плелась Брауни.

В кухню влетела Мэнди в небесно-голубом платье, которое никогда не предназначалось для работы в огороде. Веселая улыбка сползла с ее личика, когда, оглядев кухню, она увидела, что Сузанна одна.

– А где он?

Сузанна опустила клецки в кипящую воду, вытерла руки о полотенце и повернулась к Мэнди.

– Если ты о Коннелли, то он пошел собирать яйца.

– Вот как. – Мэнди явно расстроилась, но тут же снова повеселела. – Тогда он быстро вернется.

Сузанна надеялась, что трудный разговор с Мэнди можно отложить. По опыту она знала, что любое предупреждение обычно приносило обратный эффект. Но блеск в глазах сестры означал грядущую беду. Кто знает, возможно, сказанные вовремя слова смогут остановить Мэнди, пока та не кинулась на приступ сломя голову.

– Аманда, не забывай, что он наш работник. Более того, он заключенный. В кавалеры тебе не подходит. Можешь флиртовать с Тоддом Хаскинсом, Хайрамом Гриром и любым другим по твоему выбору, но его оставь в покое. Ты меня слышишь?

– Но он потрясающий, Сузанна! Кто бы мог подумать, ведь он был весь такой заросший и грязный, когда мы его привезли.

– Ты не слушаешь меня, Аманда Сью Редмон! Я редко что-нибудь запрещаю тебе, но сейчас я это делаю – держись подальше от Коннелли! Он опасен!

– Ты в самом деле так думаешь? – воодушевленно произнесла Мэнди.

Сузанна занервничала. Нельзя было такое говорить. Ведь у сестры на уме в последнее время только мужчины.

– Давай заключим сделку, Мэнди. Ты действительно хочешь пойти туда к Хаскинсам?

Глаза Мэнди округлились.

– Больше всего на свете!

– Если ты будешь правильно себя вести с Коннелли, я разрешу тебе пойти туда. Но не вздумай обмануть меня. Уж я прослежу за тобой, будь уверена.

– И ты разрешишь мне потанцевать?

– Так далеко я не могу зайти. Но позволю тебе посмотреть на танцующих.

– А, ну ладно. Только бы пойти!

Отцу, конечно, не понравится, что она разрешила Мэнди пойти на вечеринку с танцами. Учение его церкви крайне сурово относилось к подобным сборищам людей, не состоящих в браке. Но, с другой стороны, альтернатива была куда хуже. Коннелли мог испортить не только репутацию Мэнди. Правда, Сузанна не собиралась распространяться на этот счет. Если за последний десяток лет она чему и научилась, так это тому, что иногда благородными принципами преподобного Редмона приходилось жертвовать в реальной ситуации, связанной с воспитанием трех молодых девиц.