В облаках - Маргарита Ардо Страница 24

— Не туда!

Моё дыхание стало учащённым, спиной я почувствовала его тело, как надёжную опору. Его рука прижимала меня спереди, сильная, твёрдая. Голым плечом почувствовались тесёмки его рюкзака и гладкая, тёплая кожа его предплечья. Приятно...

— Не бойся, — шепнул он. — Всё хорошо.

Автомобиль проехал, оставив след из облачка бензина, железа и машинного масла, и Артём отпустил меня. Потянул дальше. Моя нога ступила в рассыпающийся, зернистый песок, влажный немного. Вскрик чайки над головой. Снова шорох снизу. Кошка? Какой странный, неизвестный и даже опасный мир поджидал в темноте! Хотелось подсмотреть, но я удержалась — я же обещала!

Артём взял мою руку, мы сделали несколько шагов, и вдруг под ладонью ощутилась приятная, живая бархатистость. Я ахнула, нащупав округлые листики с неровными краями. Аккуратно, чтобы не сломать, попыталась «увидеть» пальцами растение, тонкие веточки и нежные, будто сатиновые лепестки соцветий. О, каменный горшок? Резьба... Я прислушалась к запахам. Озон...

— Это герань? — спросила я.

— Наверное, — шепнул он. — Я в цветах не разбираюсь. Что-то красное.

Потом был глянец листьев и сильный аромат экзотики. А затем россыпь мелких листочков, пахнущих морем, — наверняка, самшит! Трава. Большие цветки, бархатистые, как персик. И что-то нежное, сладко пахнущее скользнуло по щеке, что? Я так и не угадала. Артём вручил мне шишку с запахом хвои и ностальгией по Новому году.

— Мандаринов не хватает, — смеясь, сказала я.

— Завезём, — заверил он, словно Дед Мороз.

После медленной прогулки на ощупь по нежаркой аллее, внезапно грянул холод и свежесть маленького водопада в прохладных брызгах и журчании воды. Я отпрянула и засмеялась от неожиданности, но потом поднесла ладони и наполнила их приятной влагой.

— Не пей, — вдруг остановил меня Артём. — Тут написано, что нельзя. Секунду.

В моих руках оказалась пластиковая бутылочка.

— Я только что распечатал, — сказал он. — Сам не пил.

— О, спасибо! Пить так хочется! Не знала, что у тебя вода с собой.

— Купил. Я же должен о тебе заботиться.

И мне вдруг захотелось, чтобы эта игра не кончалась. Она так увлекла меня, что я забыла, что надо бояться, хотя игра — это не жизнь...

— Четыре шага вперёд, и ступеньки, — предупредил Артём.

И снова под пятками возникли камни: отполированные или грубые, пористые, шероховатые, гладкие или поросшие мхами с сыроватым запахом леса. Извилистые, как одеревеневшие змеи, корни, торчащие из земли. Хрусткие веточки, листва и мягкая хвоя. Шорох ветра по листьям и по коже. А главное, — его внимательные пальцы! Они играли мной, как флейтой. Осторожно касались предплечий, поворачивали, поднимали руки, вели, придерживали за талию, не позволяли упасть, дарили новые ощущения, формы, структуры. Казалось, мы не идём по парку, а танцуем какой-то необыкновенный чувственный танец. Лишь музыки не хватало. Я была окружена им и заворожена. Моё тело отзывалась Артёму, дышало всеми порами и впитывало его запах, заботливые слова, негромкий голос; ловило необъяснимое, но такое явственное ощущение его мужской силы... Приятно было угадывать его движения и не знать, что будет в следующее мгновение, полностью довериться. Волшебная игра!

По свежей траве мы прошли куда-то, и Артём шепнул:

— Сейчас.

Кажется, избавился от сумок и рюкзака. Коснулся предплечий. Горячие губы выдохнули, почти касаясь мочки уха:

— Ещё полшага вперёд.

Я послушала. Он обхватил сзади мои кисти и положил ладонями на что-то шершавое, слоистое, жёсткое. Монолит передо мной был живым, гораздо теплее камней...

— Дерево! — негромко воскликнула я.

— Очень большое, великан до неба. Давай прикоснёмся лбом? Только аккуратно.

— Давай.

Я так и сделала. И обнимая широкий ствол наощупь, вдруг встретилась с руками Артёма.

— Прости, — сказала я и убрала ладони ниже.

А он нашёл их и накрыл своими ладонями. И мы замерли в молчании, разделённые кряжистым гигантом. Он что-то рассказывал нам не только шелестящей кроной, но ощущениями, соками, движениями еле уловимых живых волн, которым нет объяснения в ботанике. И в желании понять загадочного собеседника, впустившего нас в собственную ауру, мы потеряли время. Тишина, безмыслие и спокойствие, как облако, отгородили нас от реальности...

— Глянь, дурачки какие-то, — послышался издалека прокуренный женский голос. — С деревом обнимаются!

— Да это секта! — гыкнул подгулявший и явно не очень трезвый мужчина. — Сегодня нашествие сектантов в парк. Я уже кучу видел. Щас сфотаю, Петьке пошлю, чтоб поржал!

Артём дёрнулся, я остановила его.

— Пусть.

— Но...

— Просто уйдём.

— Да, ты права.

Его рука в моей руке, и мы пошли неторопливо прочь по шелковистой траве от шепчущего великана и зевак.

Вдруг солнце обдало жаром кожу, и лишним теплом поделился асфальт под ступнями — мы явно вышли из тени. Остановились.

— Погоди, — сказал Артём и подхватил меня на руки: — Побережём твои ножки... Хватайся за шею!

Пожалуй, я бы застеснялась иначе, но в этой причудливой игре я будто растворилась в нём, по правилам зависимая от его рук, голоса и заботы. И потому я вновь наощупь обвила его шею. Голова немного закружилась от невероятного ощущения близости моего поводыря. Неловкость смешалась с электричеством по телу, спиралями в животе. Всё-таки Артём обладал невероятным магнетизмом! Я с трудом удержалась, чтобы не уткнуться носом в его плечо. Я не видела, но чувствовала — оно близко, в паре миллиметров.

Артём поставил меня, и под ногами ощутилось тепло дерева, разогретого лучами, а потом он предупредил:

— Не пугайся.

Но я вздрогнула от контраста: прохладное после жары море лизнуло мои пятки, поцеловало пальцы ног и щиколотки. Мелкая галька, зернистая, как песок, расползалась под моей тяжестью, наполняясь водой. Тело открылось навстречу бризу и пространству.

Я заулыбалась.

— О, здорово!

— Я знал, что тебе понравится!

— Очень! Какой долгий, но замечательный час! — воскликнула я.

— Упс, оказывается, не час, — ответил Артём.

И одновременно зазвонил его телефон.

Я стянула повязку. В глаза ударил свет, я зажмурилась. А потом потихоньку приоткрыла веки, обнаруживая маленькую бухту, огороженную громадными чёрными валунами, словно ванночку для детей, отделенную от «взрослого» моря. Я рассмотрела белые шезлонги, пляж, футболку и волевой подбородок Артёма, его губы, нос... Я подняла глаза, но они заслезились от слишком интенсивного света, пришлось прикрыть их ладонями.