Эскорт для чудовища - Анна Шварц Страница 24

— Накинь что-нибудь сверху, Саша, — слышу я голос Смоленского. Он даже не поворачивается ко мне, когда говорит. Будто бы у него на затылке глаза! — на улице всего плюс шестнадцать.

— А мы вообще где? — шепотом интересуюсь я, отстегивая ремни безопасности. Мистер Суицидник тоже отстегивается и встает, выпрямляясь со весь свой рост. Он приподнимает чуть бровь, покосившись на меня.

— Это Лондон. Ты задницей слушаешь объявления пилотов, Саша?

Вау.

Я даже пропускаю мимо ушей его очередное ядовитое замечание и смотрю за иллюминатор. В Англии я еще ни разу не была. Никогда. Мне всегда казалось, что эта страна для богатых и чопорных людей, а не для таких глупых девиц, как я. Мне бы что попроще — задницу на песке погреть, на экзотику какую-нибудь попялиться. Какая ирония, что впервые я сюда попала именно со Смоленским. Ему тут самое место. Только интересно, а для чего он тут?

Я достаю из чемодана, который потом забирает охрана, шерстяной кардиган и накидываю его на плечи. Провожаемая широкими улыбками пилотов и стюардессы, спускаюсь за всеми с самолета. Холодный и промозглый утренний воздух наполняет легкие, и я закашливаюсь.

Черт, почему у Смоленского не нашлись дела где-нибудь на Мальдивах, а? Мне уже не нравится Англия. Тут действительно серо, пасмурно и как-то холодновато.

Мы со Смоленским садимся в машину. Не успевает она тронуться, как я чувствую, что мне на колени ложится что-то легкое. Опустив растерянно взгляд вниз, я вижу стопку листочков.

— Что это?

— Подпиши. Документ о неразглашении.

— А-а, — тяну я, цепляя верхний лист ноготком и переворачивая его, — ты будешь не против, если я внимательно все прочитаю? Не хочу случайно завещать тебе свои органы или познакомиться с твоей красной комнатой.

— С чем?

Я ловлю его несколько недоуменный взгляд.

— Это шутка, — поясняю я медленно, — не смотрел «50 оттенков»? Нет? Ладно. Тогда забудь, — я бормочу это, склоняясь над документом и пытаясь вчитаться в содержание.

Вот сейчас я впервые чувствую себя неудобно из-за своих шуток.

Говорила я Кате — поменяй меня на другую девочку. Она слишком меня переоценивает. Я умею поддержать разговор, быть веселой и сохранять спокойствие даже с самых плохих ситуациях, но мои манеры и образование оставляют желать лучшего. Скоро до Смоленского это дойдет. Дьявол, а если у него тут важная встреча с крутыми людьми, минута моего позора уже близко. У меня далеко не британский английский, например. И совершенно тупые шутки, как оказывается. Я буду изо всех сил стараться, но… Пристрелите меня кто-нибудь!

Переволновавшись, я подписываю соглашение, так и не прочитав его, и отдаю Смоленскому. Он забирает его, неотрывно прожигая меня взглядом серых глаз. Перегородка спереди опускается, и охрана передает ему какой-то пакет.

Я замечаю бордовые заживающие линии порезов у него на тыльной стороне руки. Они так заметны… как Смоленский собирается появляться в высшем обществе в таком виде? Пойдут слухи.

— Это твой телефон, — произносит Смоленский, кидая пакет мне на коленки и я ахаю, потому что он бьет меня достаточно неприятно.

— Зачем?

— Ты разве не прочитала соглашение, Саш?

— Нет, — цежу я сквозь зубы, доставая непонятное нечто. Один из тех самых дорогих и уродливых телефонов для богачей.

— Я хочу быть уверен, что ты не станешь ни с кем делиться информацией о моей жизни. Поэтому тебе придется попользоваться пока этим телефоном.

А. Намек ясен.

— Ну, знаешь ли… А я хочу общаться со своей семьей и быть уверена, что мою переписку не читают третьи лица, — цежу сквозь зубы я.

Хотя, как говорится — сама дура. Надо ж читать, что подписываешь, толку теперь наезжать на Смоленского?

— Я думаю, ты сможешь пока сдерживаться и не секретничать в переписке с родными о том, о чем не стоит знать другим. Продержись неделю.

«Да? Смоленский, я не могу не секретничать о Майе» — думаю я, глядя на ненавистный кусок металла в моей ладони. И предупредить маму не могу, чтобы она как-то зашифровано писала о племяннице. Начнутся вопросы… И у Смоленского они появятся.

* * *

«Абонент временно недоступен. Оставьте сообщение на автоответчик».

— Привет, мам, — произношу я, глядя с балкона дома, как капает дождь, — у меня тут важная работа в командировке, и работодатель хочет полной секретности. Поэтому мне служба безопасности выдала корпоративный телефон… сама понимаешь, по нему могут прослушивать разговоры. Давай ты будешь писать мне, что все нормально с вами, и не более? Я тебе скинула прозвон с нового телефона. Давай. Целую.

Я сбрасываю вызов, отключаю телефон и вытаскиваю из него сим-карту. Потом выхожу с балкона, отодвинув длинную тюль и вкладываю Смоленскому в руку уже бесполезный кусок пластика.

— Можешь не переживать. Я верну его тебе, как контракт закончится.

— Я надеюсь.

Черт, почему телефон матери недоступен? Последний раз мы созванивались в самолете — все было в порядке. Разрядился? Случайно выключила? Беспокоиться начинать рано, но именно этим я сейчас и занимаюсь.

— Ты быстро закончила. Что-то произошло?

Боже, Смоленский. Я смотрю на него с удивлением. «А даже если и произошло, то что, поможешь мне?» — мелькает мысль. Зачем он интересуется? Даже если что-то и произошло, я никогда не скажу ему об этом. Жизнь моей семьи, и в особенности Майи должна остаться навсегда нераскрытым секретом для этого человека.

— Не смогла дозвониться до родных, — достаточно сухо поясняю я, — оставила сообщение на автоответчик. Все в порядке, — мой взгляд скользит по комнате, и я, не выдержав, все-таки интересуюсь, — это дом твоей семьи или ты его снял на время?

— Дед моего отца жил здесь, — Смоленский отходит к бару и, достав бутылку минералки, наливает себе воды, — это его дом.

— Да уж, — я не могу сдержать нервную усмешку. Долбануться можно от осознания, насколько эта семья богата. Есть что-то в мире, чем они не могут обладать? Боюсь, что нет. — значит, в тебе течет кровь аристократов? Вряд ли простые люди могли бы позволить себе такое жилье… Подожди, ты сказал «дед моего отца»? Звучало странно. Это называется «прадедушка».

Я еще раз смотрю в сторону балкона. Внутри интерьер этого дома явно переделывали под современный, а вот его фасад выдает возраст. Я понимаю, насколько Аля сошла с ума, посмотрев на все это. Даже у меня появляются крамольные мысли, что не будь у Смоленского темного прошлого, связанного с моей сестрой — и я бы попыталась его зацепить. Произвести на него впечатление, чтобы такой, как он, захотел на мне жениться. Я бы даже терпела его дурацкий характер. Его богатство слишком уж притягательно.

А если бы Майя жила с ним… какое бы будущее ее ждало…