Отец моей малышки... за кафедрой! - Лючия фон Беренготт Страница 24

Он встает и куда-то на минуту уходит. Возвращается с какой-то дорожной сумкой цветастой расцветки.

– Что это?

Вместо ответа он ставит сумку мне на колени. Слегка подрагивающей рукой я открываю ее и несколько секунд тупо перебираю вещи – детские, девчачьи вещи. Свитер с вышитой на нем собачкой, розовая шапочка, сапожки… Ворох белья в аккуратно застегнутом на молнии пакете…

– Это было при ней. И вот это, – адвокат кладет поверх вещей какой-то конверт. – Мы нашли в ее сумке, адресовано вам лично на конверте, вложенном внутрь. По всей видимости, она собиралась выслать это письмо вам из аэропорта. А может, уже из Англии.

У меня внутри уже все колотится, я приоткрываю конверт, заглядывая внутрь… и чувствую, что если сейчас открою это письмо, написанное почерком, весьма похожим на Лилин, и там будет именно то, о чем я думаю, я просто сдохну.

– Хватит, – говорю, решительно захлопывая конверт и убирая его за пазуху. – Мне достаточно доказательств.

– Как угодно, – пожимает он плечами. – Если решимости в вас достаточно, предлагаю встретиться с девушкой и поговорить.

Это было самое разумное, что я мог на данный момент сделать.

– Хорошо, – отвечаю ему, стараясь не размышлять на тему, что все именно так, как есть. Что я не ошибся, что Владислав не ошибся, что Лиля действительно собиралась сбежать от меня и даже, по всей видимости, накатала мне прощальное письмо.

Мы еще немного обсуждаем ситуацию и решаем, что всей компании, участвовавшей в похищении Лили, лучше уехать, чтобы не нервировать ее. Прямо сейчас. Разумеется, окрестности будут контролироваться, на всякий случай, но в моем доме людей, похожих на бандитов, больше быть не должно.

Сказано – сделано. Буквально десяти минут хватает, чтобы выпроводить всех на улицу. Машины под моим наблюдениям из гаража разъезжаются, в доме наступает благословенная тишина, в которой я отдыхаю мозгами и телом, и одновременно перевожу, используя телефон, обговоренный гонорар Владиславу.

После чего медленно и со вкусом курю сигарету из чьей-то забытой пачки, вспоминая свое наркотическое забытье и вспоминая, кто мог отравить меня настолько сильной наркотой и с какой целью…

Так не до чего и не додумавшись, я бросаю сигарету на пол гаража, растаптываю его ногой и бреду обратно в дом. Наверх. К ней. К ненавидящей меня Лиле и напуганной вусмерть малелькой девочке.

Глубоко выдыхаю перед комнатой, в которой их заперли… И прислушиваюсь. Тихо.

Слишком тихо.

Начиная волноваться, вытаскиваю ключ из кармана, отпираю дверь… Врываюсь внутрь…

И первое, что замечаю, это странный, немного сумасшедший огонь в глазах Лили, которая сидит в изголовье кровати. Она прищуривается, глядя на меня, замирает, словно прикидывает, как себя повести…

А потом вдруг подскакивает и бросается мне на шею, раскидывая руки.

– Ты разобрался с ними! – выдыхает она мне прямо в губы. – Мой любимый! Мой храбрец! Ты разрулил весь этот кошмар, прогнал бандитов и спас нас? Да, Саш?

Лиля

Сказать, что Зорин впал в ступор от моего демарша, значило ничего не сказать. У него такой вид, словно я дала ему оплеуху, укусила за нос и трахнула одновременно.

И ведь подумать только – идея притвориться, что я поверила, что мы здесь все жертвы похищения, пришла мне только сейчас, за считанные секунды! Это была совершенно гениальная мысль – во-первых, я сбиваю его с толку, во-вторых, отвлекаю внимание, и в-третьих, заставляю десять раз подумать, хочет ли он испортить мое мнение о нем, как о спасителе!

Ожидаемо, господин ректор зависает, словно компьютер в момент астрономического вычисления. Я же изо всех сил стараюсь излучать восторг и обожание.

– Мы свободны? Ты все разрулил с ними? – переспрашиваю, видя, что он не знает, как реагировать.

– Да… – медленно отвечает, моргая. – Вроде бы нашел вариант разобраться…

– Как здорово! – я тяну его к окну, по ходу прикладывая ко рту палец, показывая, чтобы не будил Масюню, спящую в кровати.

Мне важно усыпить его бдительность ровно до той минуты, как я завладею его телефоном и позвоню в полицию. Одновременно необходимо заставить его поверить, что я сама не собираюсь никуда звонить – ни в какую полицию.

– А что они хотели? И где мы вообще? – я нарочито осторожно и с опаской приоткрываю штору.

– А? – он переводит взгляд с меня на окно и обратно.

– Где мы? Что это за дом?

– Нуу… – я почти физически чувствую, как у него в голове работают винтики и шурупы. Наконец он решается сказать мне. – Это мой дом вообще-то... Нас привели сюда, чтобы я открыл для них сейф, но у меня было кем пригрозить. И они отстали.

Я чуть отворачиваюсь, чувствуя, как мой рот кривится в отвращении – до последнего я думала, что он сознается, скажет, что сам похитил меня, но тут я понимаю, что увы. Лжец всегда останется лжецом. Что ж… значит, и я не буду с ним церемониться. Потому что если бы сознался и покаялся, я бы еще подумала, писать ли мне на него заявление…

А теперь точно напишу. Но сначала… сначала поиграю с ним. Заставлю поверить в то, что я сдаюсь ему, и отныне все у нас будет хорошо.

– Очень красиво… – с восхищением оглядываюсь. – Но я думала, ты живешь в городе.

– Это… загородный дом, – медленно отвечает он, следя за мной. – Провести тебе экскурсию?  Только должен предупредить – бандиты оставили беспорядок.

– Конечно, проведи! – я с энтузиазмом киваю. – Мася как раз уснула… Мы здесь одни? Прислуги нет?

Экскурсия – это очень хорошо. Узнаю, где здесь запасные выходы и, возможно, увижу, где у них стационарный телефон.

Саша качает головой, улыбаясь мне.

– Мы одни, – отвечает и берет за руку, ведя вдоль по широкому, сумеречному коридору с не то картинами, не то фотографиями памятников старины.

Какую, однако, странную игру мы затеяли, думается вдруг мне – похититель делает вид, что никого не похищал, а похищенная притворяется, что в это поверила. Меня немного пугает эта путаница, потому что минус на минус обычно дает плюс. А плюс в нашем с Зориным случае может плохо кончиться...

Словно подслушав мои мысли, он улучшает момент и вместо того, чтобы вести меня за руку, скользит рукой по талии, мягко и аккуратно прижимая к себе. Я так же мягко, но решительно убираю его руку.

Словно ничего не произошло, мы идем дальше – спускаемся на первый этаж, в гостиную, где мне проводят экскурсию, демонстрируя какие-то привезенные из Африки древние маски, картины, блестящий, черный телескоп у окна.

– Если останешься на ночь, покажу тебе звезды… – соблазнительно шепчет он мне почти в ухо. От многозначительности этой фразы я вся покрываюсь мурашками.

Деланно смеюсь, напоминая ему, что кроме нас здесь еще кое-кто есть и этот кое-кто может потребовать меня в самую ответственную минуту. Он обещает, что ничего подобного не произойдет – в его загородном доме спится так крепко, что раньше десяти утра никто никогда не встает. А потом обнимает меня, притягивает к себе и целует – так, как раньше, когда мы были счастливы. Целует так, как если бы я была его любимой, а он сам – нормальным мужчиной, а не маньяком, привезшим меня в этот дом с повязкой на глазах.