Мэри Поппинс для квартета - Тереза Тур Страница 24

— Так вы считаете, что надо попробовать попеть соло? — спросил у меня Лев. После того, как мы

— Если вы решите, что это доставит вам удовольствие, — улыбнулась. — Только всем. Четыре солиста. Четыре номера. Остальные — бэквокалят. Развлекитесь. Гарантирую, что фанаты будут в экстазе.

Парни усмехнулись.

— А вот и зря. Вы знаете, что у каждого очень ревнивые поклонницы. Они высчитывают, сколько кто пел. По секундам. Кого обидели, кому меньше времени отдали в сольном отрывке. Ваши поклонницы, Лев, терпеть не могут поклонниц Сергея. И наоборот. А вот поклонницы, которые фанатеют Иваном и Артуром более мирные. Но печалятся, когда тенорам дают мало времени для соло. Особенно Ивану. Так что…

— Да откуда вы все это знаете?

— Интернет вообще кладезь информации, — сообщила я истину певцам. — Особенно если внимательно почитать комментарии на ютубе к роликам. Да не потертые, которые у вас в официальной группе и на сайте, а те, что по просторам. Что на самом деле пишут.

— Слушайте, а как давно вы фанатеете… простите, следите за нашим творчеством? — спросил вдруг Артур.

— Я о вашем существовании узнала от Томбасова в пятницу. Сегодня вторник. Считайте.

Вот просто наслаждение. Такая детская обида во взоре. Прелесть какая. Даже Сергей. Я расхохоталась.

— Мы кажемся вам тщеславными? — тихо спросил Иван.

— Любой человек тщеславен. Просто одни — по поводу, другие — без.

13-2

На рассвете нас подняли звуки горна и барабана.

— Это что за? — переглянулись мы с Машкой.

Этим «что» оказался Иван, которому вчера опрометчиво дали карт-бланш и пообещали отдаться для разминки. И примкнувший к нему Сергей. Блондин был барабаном — громким. А бас вполне изображал пионерский горн, один в один и при этом успевал смеяться.

Талантливые люди талантливы даже в побудке ни свет ни заря.

— Да что б вас, — раздался злобный голос Артура. — Уйдите, уроды.

Барабан и горн что-то возмущенно ответили. Мне показалось или куда-то перенаправили? Типа — сам такой. И иди туда же, куда послал.

— Парни. Вы садисты и мизантропы! — высказался Лев.

Парни взвыли еще старательнее.

Я расхохоталась. Если человек, разбуженный так рано, умеет выговорить слово мизантроп. И вообще помнит, что это такое… Ну, такой человек достоин самого лучшего — в том числе и зарядки.

Так же считал Иван, поэтому он был неутомим. Воодушевлен. Сергей хохотал, но барабан изображал четко. Вот просто не отличишь! И как у него получается?! Лев и Артур ворчали. К тому времени, как квартет в полном составе спустился вниз, мы с Машкой на кухне пили кофе.

— Ой, простите, — улыбнулся мне Иван. — Мы и вас подняли.

— Да ты и мертвого поднимешь!

Лев был несчастным и всклокоченным. Подумал и натянул капюшон от толстовки. Да так, что только лишь нос остался виден. Нос выражал вселенскую злобу.

— Вперед, вперед, вперед! — гнал свой несчастный отряд навстречу со здоровьем воодушевленный Иван. — Больше жизни.

— Я тебя сейчас прикопаю, жаворонок! — пригрозил Артур. — Разве можно с утра быть таким бодрым, это просто неприлично.

— Да какой он жаворонок. Дятел он.

— А вы — два зомбака, — вступился за Ивана Сергей. — Хорош ворчать.

В общем, Машка с телефоном ускользнула чуть раньше, чем четверка, готовилась караулить под кустами и снимать.

— Куда руки к еде! И воду не пей ты. Все потом. Тяжело же будет. — Не обращая внимания на стоны и жажду послать его с инициативой, Иван с манерами заправского сержанта выгнал всех.

— После пробежки — турник.

— Садюга.

— Бегом!

И хохот Сергея. Счастливый.

Перед завтраком я сто пятьсот раз послушала про убийцу по имени Иван, посмотрела Машкино видео. Обратила внимание на то, что нигде никто за пределы нормативной лексики не вышел. Порадовалась этому факту. И уже думала, что мы поедем.

Не тут-то было.

— А распевка? — тут уже Лев взял руководство в свои руки. — В машине концерт и прогоним.

И мстительно посмотрев в глаза печально вздохнувшему Ивану, добавил:

— Пару-тройку раз.

Стон (исполненный художественно, выразительно и практически на три голоса) был ему наградой.

— День без репетиций, — высказался Артур. — У Левы ломка.

Мы пошли попрощаться с Григорием Петровичем ближе к обеду.

— Спасибо вам, — улыбнулась я.

— Олеся Владимировна, — отвел он меня в сторону, — Может быть, помощь нужна?

— Спасибо большое. — Я искренне улыбнулась. — У меня все в порядке.

— А эти… — он недовольно кивнул на парней, что выстроились около машины, вид имели крайне незаинтересованный и были готовы отправляться обратно, в цивилизацию.

— Это проект, на который меня наняли. Четверка певцов, которым я как… классный руководитель.

— По принципу «учитесь хорошо, не шалите»?

— Ага. Пойте и не буяньте. Главное, концерты работайте и все обязательства выполняйте.

— Понятно, — вздохнул он и развернулся к парням. Подошел и сказал: — Послушайте, мне все равно, кто вы, но. Олесю Владимировну не обижать. Ясно!

— Ясно, — хором ответили мальчики-зайчики.

Артур не удержался и ехидно добавил:

— Но в случае чего, еще не ясно, кто кого обижать будет.

— Олеся Владимировна не обижает. Она строит. И ей можно. А вот вы!

— Мы не будем.

Их одарили суровым взглядом, в котором доверия не было вовсе.

— Может быть, вам билеты на наш концерт прислать? — спросил Лев. — И, — он протянул визитку. — Здесь почта. Скиньте, пожалуйста, счет за нашу поездку.

— Поете вы хорошо. Билеты прислать. Счет скину. И берегите кашу учительницу.

На этом мы и отбыли.

За рулем был Сергей, по дороге парни сбили концертную программу — даже особо не ругаясь в отборе песен. Потом их же и прогнали — слова забывали по очереди, и прикалывались за это друг над другом.

— Спасибо вам, — проговорил Лев, когда они высаживали нас с Машкой около репетиционной базы, Сергей вышел, чтобы донести нам вещи. — Это было как… раньше.

И лицо у него впервые за все это время стало счастливым. Глаза потеплели.

— Я и забыл, как это бывает.

— Обращайтесь, — рассмеялась я. — Можете прямо завтра. В десять.

— До завтра надо еще расписать ноты оркестру, — Лев подавил зевок.

— Ложитесь спать. Завтра придете — и в восемь рук с утра распишите. Все вместе.