Голос сердца - Юлия Богатырёва Страница 21

— Куда же я денусь с подводной лодки.

И невооруженным глазом было заметно, что мы поменялись местами: сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше от меня, так же как мне от него утром. Семинар, который только что закончился, был на сегодня последним: одногруппники собирали свои манатки и покидали аудиторию, чтобы разбрестись по домам. Только мы с Адамом не шевелились и напряженно разглядывали друг друга. Как только я сформулировала свой вопрос и набрала в грудь побольше воздуха, лицо Идолбаева вдруг стало спокойно-решительным и он сказал:

— Я постараюсь честно ответить на все твои вопросы, обещаю. Но только не здесь и не сегодня. Сегодня был слишком тяжелый день и не знаю как ты, а я устал. Давай сходим куда-нибудь завтра? Здесь неудобно разговаривать — учеба мешает, все время прерывают и слишком много лишних ушей. Согласна?

Я, честно говоря, растерялась от такой постановки вопроса. Вообще-то меня вполне устраивало общаться с Идолбаевым только в пределах академии и при свидетелях, так сказать. По крайней мере, мне казалось это намного более разумным и безопасным, чем наедине. Но абсолютно ясно было, что если мне так уж хочется узнать про него побольше, то придется делать это на его условиях. Тем более, что в целом он был прав — здесь толком пообщаться не удавалось. Но куда он собирается меня повести? Он же знает, что всякие клубы и дискотеки — не для меня. Вот сейчас и выясним:

— А куда мы пойдем?

— А куда ты хочешь? — вопросом на вопрос ответил он и выжидательно уставился на меня.

— Ну, я даже не знаю… Во всяком случае, точно не в клуб и не на дискотеку. Может, погуляем по городу? — с сомнением предложила я.

— Нет — покачал головой парень — Сейчас уже довольно холодно гулять и мне не хочется, чтобы ты замерзла и простыла. Давай лучше посидим в каком-нибудь кафе. Я знаю одно хорошее место: там уютно и тепло, нам там точно никто мешать не будет. — уговаривал меня Адам, пытливо разглядывая мое лицо.

А мне почему-то стало совсем уж не по себе. Это что, он приглашает меня на свидание, что ли? Вон как в глаза заглядывает, проверяя испугалась я или нет. И что теперь ему ответить? Отказаться? Так ведь сама же хотела с ним поговорить и теперь отвергать его предложение будет в крайней степени невежливо. Наверно, Идолбаев без труда прочел колебания на моем лице и, попытавшись склонить чашу весов на свою сторону, обаятельно улыбнулся:

— Не беспокойся, это будет чисто дружеская встреча. Мы просто поговорим. К тому же, я угощаю.

Я сразу успокоилась и улыбнулась в ответ:

— Хорошо, тогда я согласна. Но только давай перенесем нашу встречу на субботу, ладно? Мне так будет удобнее договориться с родными, чтобы меня отпустили.

Адам явно удивился:

— Ты что спрашиваешь у них разрешения? Я думал, ты взрослая и сама решаешь, когда тебе надо с кем-то куда-то пойти…

— Так и есть. Но в нашей семье у каждого есть свои обязательства перед другими. Мы не можем себе позволить не выполнять свои обязанности и делать то, что нам вздумается, никак не согласовывая свои планы с остальными членами семьи. В субботу практически у всех выходной, так что если заранее предупредить, что после академии я задержусь — думаю, меня отпустят без вопросов.

Это была чистая правда. А все потому, что моя младшая сестра была инвалидом первой группы. Она родилась с врожденными отклонениями от нормы и нарушением функций мозга. Развитие ее протекало очень замедленно, и хотя ей исполнилось уже шесть лет — она не умела ни ходить, ни разговаривать, ни питаться, ни делать остальные, самые элементарные вещи самостоятельно. Мама работала на трех работах на полставки, чтобы нас содержать.

Папа и мама разошлись еще до Надиного рождения и, как ни странно, сохранили хорошие отношения, просто больше не жили вместе. О причинах развода я не расспрашивала, все-таки взрослые люди — раз так решили, значит было нужно. Папа нам помогал и в гости иногда заглядывал со своей новой супругой. Поначалу все чувствовали себя как-то скованно, попивая чай за одним столом, но вскоре привыкли. Еще с нами вместе жили мамины родители, которые хоть и были на пенсии, но тоже работали, чтобы помогать маме в материальном плане.

Естественно, что при таком раскладе, все подстраивались друг под друга, чтобы дома все время кто-то оставался с Надей. Из всех членов семьи кроме сестры не работала только я, но я училась, поскольку остальные настояли на том, чтобы я получила хорошее образование и «достойно устроилась в жизни». Однако почти все свободное от учебы время я проводила дома, помогая маме с Надей. И это отчасти объясняло почему я так мало общаюсь со сверстниками: я не могла гулять и развлекаться как остальные студенты и чувствовала себя слишком взрослой по сравнению с ними.

Посвящать Идолбаева во все эти тонкости мне хотелось меньше всего, но я знала, что рано или поздно рассказать придется, если мы и дальше продолжим общение. Однако я не была готова рассказывать прямо сейчас. А парень заинтригованно уставился на меня и глаза у него так и засверкали от любопытства:

— Оль, ты говоришь загадками. Можешь объяснить поподробнее?

Я печально вздохнула:

— Разумеется, объясню. Только сейчас я тоже устала и тяжело рассказывать. Давай когда встретимся в субботу, тогда и объясню. Идет?

— Замётано — отозвался он — ну ладно, раз мы все решили, может быть пойдем уже на выход?

— Да, давай — я обрадовалась, что у него хватило такта не лезть ко мне сейчас с расспросами и принялась собирать вещи в сумку.

В дружелюбном молчании мы вместе вышли из академии. Каждый был погружен в свои мысли, но это нисколько нам не мешало. Дойдя до метро мы все так же молча зашли внутрь и тут попрощались, поскольку здесь наши поезда направлялись в противоположные стороны.

Адам

После последней пары, как я и ожидал, Соколова вернулась к прерванному разговору. Глупо было бы надеяться, что она забудет о моем опрометчивом обещании рассказать ей все, что она захочет. Весь семинар я размышлял как бы мне удовлетворить ее любопытство без ущерба для себя. За это время я успел перебрать кучу вариантов моего поведения в откровенном разговоре на личные темы, но наиболее подходящего найти так и не сумел. Ясно было только одно: сейчас мне не под силу с ней разговаривать, слишком был насыщенный и эмоционально напряженный день.

Девушка смотрела на меня и улыбалась, явно предвкушая интересную беседу. Вот если бы только можно было отложить наш разговор хотя бы до завтра! Да и вообще пообщаться в другом месте, а то на нас и так уже косятся все одногруппники. Про Рустама и Али я вообще молчу (надо все-таки сходить с ними куда-нибудь хотя бы в выходной, а то совсем обидятся). Но друзья — это только полбеды, а вот наши девчонки — сплетницы, которые уже давно заинтересованно стреляют глазками в нашу сторону — совсем нехорошо. И ведь понятно: все, что они там себе навоображали настолько далеко от истины, что и представить нельзя! Но пытаться убеждать их в этом — дело бесполезное и неблагодарное, только еще больше укрепятся в своих бредовых фантазиях.