Кольцо богини - Виктория Борисова Страница 21

В своих начинаниях Леха оказался удачлив не в пример многим. Теперь он — владелец крупного процветающего автосалона, уважаемый человек, дружит и с властями, и с бандитами, милицейским начальникам продает иномарки по смешным ценам, а с «братками» ходит в сауну. «Не имей сто рублей (все равно не хватит!), а имей сто друзей», — любит повторять он, и, надо признаться, этот девиз его никогда не подводит. В глубине души Максим подозревал, что он — единственный человек, с кем Леха общается просто так, для души, а не по делу.

Вот и тогда зашел в гости без всякой цели, просто посидеть и потрепаться «за жизнь». Увидев его бледную физиономию и круги под глазами, Леха укоризненно покачал головой:

— Ну ты даешь! Краше в гроб кладут. Заболел, что ли? Или перебрал вчера?

— Да нет… Работаю много.

Максим кривил душой. Уже который день он не подходил к компьютеру и, если звонили из редакции, отвечал вежливо, но уклончиво: «Да, конечно, работаю! Обдумываю сюжет, подбираю материал… Будет книга, будет непременно!»

Потом вешал трубку с тяжелым вздохом, пытался набрасывать какие-то заметки в блокноте, чего раньше никогда не делал, но получалась такая чушь, что, перечитывая написанное, он краснел от стыда и, чертыхаясь себе под нос, рвал исписанные листки на мелкие кусочки.

Печальная истина состояла в том, что писать он тоже не мог, и это только усугубляло депрессию. Воображение, что позволяло ему создавать на бумаге новые миры, заставлять тысячи людей сочувствовать выдуманным героям, плакать и смеяться вместе с ними, обернулось не даром, а проклятием. Ведь все неприятности начались именно из-за этого! И теперь, каждый раз подходя к компьютеру, он чувствовал, как все сжимается внутри, и пытался найти любой предлог, чтобы отложить работу на день или два. Так ребенок боится уколов или взрослый человек откладывает визит к зубному врачу — да, да, понимаю, что нужно… но пожалуйста, только не сегодня!

Леха подумал еще немного, насупив брови и барабаня пальцами по краю стола, и решительно сказал:

— Ты вот что, Ромен Роллан. Как говорят в Одессе — кончайте этих глупостей! Переработал… Так и в дурку попасть недолго!

Максим только плечами пожал. Он давно свыкся с привычкой приятеля называть его именем классика французской литературы и даже завидовал иногда Лехиному неиссякаемому жизнелюбию и оптимизму.

Но сейчас он говорил очень серьезно:

— У меня тут доктор есть знакомый, очень хороший. Как раз для таких, как ты. — Он выразительно покрутил пальцем у виска.

— Хочешь сказать, бизнесмены к психиатрам ходят? — удивился Максим.

— А то! Ходят, конечно… Только не рассказывают никому об этом. Не принято, знаешь ли. Все равно как к венерологу идти — стыдно, а надо! Он и берет — дай боже… За конфиденциальность.

В голосе приятеля звучала такая искренняя озабоченность и желание помочь, что, неожиданно для самого себя, Максим согласился.

Доктор был как из чеховских рассказов — пожилой, с добрым усталым лицом и внимательными черными глазами. Даже его седоватая, аккуратно подстриженная бородка, видимо, должна была внушать пациентам доверие, но Максим все же чувствовал себя неловко. Рассказать все о том, что произошло с ним прошедшим летом, было бы совершенно невозможно! Чистая шизофрения. А потому он сидел, неловко сгорбившись на стуле, и бормотал какие-то незначащие слова:

— Да, да, писатель, работа творческая, образ жизни тоже не бог весть какой правильный, бессонница, стресс, перегрузка… Нет, алкоголем не злоупотребляю. Так, в компании или по праздникам. Травма головы? Да, было такое недавно, ограбили в подъезде. Да, наверное, могло быть сотрясение мозга. Нет, к врачу не обращался — не до того было.

Доктор слушал его и кивал, всем своим видом показывая, что речь идет о чем-то легком, неопасном, встречающемся почти у каждого человека в наше нервное время. Только когда Максим рассказывал о травме, укоризненно посмотрел на него, всем своим видом давая понять, что не достойно взрослого и умного человека так наплевательски относиться к своему здоровью…

Но в глубине его глаз за стеклами очков Максим видел, что этот плакатный Айболит не верит ему, ни на грош не верит.

Выслушав его жалобы, доктор выписал рецепт на эти самые таблетки и предложил пройти курс психотерапии. Мол, психоанализ помогает человеку лучше осознать себя, решить все внутренние противоречия, избавиться от комплексов и фобий… Всего полгода — проблем как не бывало!

Рецепт Максим взял и насчет остального обещал подумать, но про себя знал точно — ни на какие сеансы он ходить не будет. Еще не хватало! Про психоанализ он знал только из трудов доктора Фрейда, читанных в студенчестве потому, что это было запрещено, а значит — ужасно интересно, да из американских фильмов, где каждый уважающий себя представитель среднего класса старше сорока лет, измотанный работой, непростыми отношениями с женой и призраком надвигающейся старости, непременно ходит к психоаналитику. И то и другое особых надежд не внушало. «Подавленное либидо» было актуально в конце девятнадцатого века, но не теперь, после полной и окончательной победы сексуальной революции, а лежать на кушетке и рассказывать незнакомому человеку про свои детские переживания по поводу потери плюшевого мишки и припоминать, в каком возрасте перестал писаться в постель, вовсе не хотелось.

Зато таблетки помогли. Вот сейчас бы самое время воспользоваться — лечь в постель и заснуть тяжелым «химическим» сном без сновидений, который наваливается, словно огромная мохнатая лапа, а потом встаешь с тяжелой головой и весь день ходишь как неприкаянный, ощущая звон в ушах и мутную вялость во всем теле. И память о прошлом постепенно уходит далеко-далеко, не терзает и не мучает больше, кажется чем-то малозначительным и почти нереальным, словно перипетии сюжета давно прочитанной книги…

Спать, спать, остальное — завтра! Вот самое правильное решение. Но вместо этого Максим решительно затушил в пепельнице догоревшую почти до самого фильтра сигарету и снова открыл тетрадь.