Плата за любовь - Лидия Лукьяненко Страница 21

Но прошел месяц, за ним — второй и третий, а от Саши не было никаких вестей. Фирма, обещавшая место Оле, взяла на работу другого человека. Деньги, которые дал Саша, ушли на похороны. Некоторое время ей удавалось подрабатывать, делая курсовые и дипломные проекты заочникам. Эту работу ей предложил отец, но, как она вскоре поняла, он делился с ней своим заработком. Поэтому пришлось снова искать работу, притом срочно. И Оля пошла работать в агентство недвижимости. Ее старая знакомая, Вика, которая давно была брокером, как она себя называла, утверждала, что это реальный шанс прилично зарабатывать. Однако то ли не годилась Оля для такой работы, то ли ей просто не везло, но за целый месяц не удалось продать ни одной квартиры. А ведь зарплату в агентстве не платили — только процент от комиссионных.

Закончилась осень, стало холодно, снежно, ветрено. Бегать по городу было тяжело. Ольге надоело мерзнуть, ожидая опаздывающих клиентов, улыбаться, когда не хочется, вежливо выслушивать длинные речи о чужих проблемах, о том, как трудно сейчас продать и не менее трудно купить нужную квартиру. Потом возвращаться домой настолько продрогшей, что даже ванна не помогала согреться, и засыпать, свернувшись калачиком, рядом с Лизой. Она не водила дочку в детский сад, платить за него стало не по карману. Чаще всего она отвозила ее к своему отцу. Его жена, тетя Валя, и их сыновья, Антон и Коля, с удовольствием нянчились с ней. Да и Лиза любила у них бывать. Жили они скромно, но дружно. Старший сын, Алексей, служил в армии. Антону было четырнадцать лет, Коле — десять. Тетя Валя работала воспитательницей в детском саду. Поэтому с Лизой всегда мог кто-то побыть. Если Оля уезжала на просмотр квартир вечером и возвращалась поздно, Антон укладывал Лизу спать и оставался ночевать у них. Семья отца жила в двухкомнатной квартире, и им, конечно же, было тесновато. А у Оли была трехкомнатная. И хотя ей совсем не хотелось уезжать из своей квартиры, она все же предложила отцу обменяться. В сущности, это ведь и его квартира.

— Спасибо, Оля, — ответил папа, — но сейчас не время. На обмен нужны время и деньги, у нас нет ни того, ни другого. Пусть пока все остается как есть. Мало ли… Может, вернется Саша, появится у вас еще ребенок…

— Ой, па, ну о чем ты!

— Нам совсем не тесно. Мальчики отдельно, мы — отдельно. Вот отслужит Антон, там видно будет.

Так что Оля была даже рада, когда один из ее братьев ночевал с ними. Маша почти не бывала у Оли. Она помогала ей готовить во время поминок, но просто так уже не заходила. По вечерам они иногда созванивались. Маша рассказывала о своей работе — теперь это составляло ее жизнь. Уходила рано, приходила поздно. Если получалось, посещала концерты, театры с одним из своих сотрудников, Павлом. Это имя все чаще звучало в рассказах Маши. Оля поинтересовалась, что с Андреем. После похорон он несколько раз заходил, но Оля сначала отказалась с ним поужинать, потом ссылалась на занятость, пока он не стал звонить все реже и реже. Оля решила, что он вернулся к Маше. Оказалось — нет. Маша не виделась с ним давно. Но Оле показалось, что Машу это не особенно огорчает. Может, она и не любила его?

— Что у тебя с этим Павлом, что-то серьезное?

— Честно? Не знаю. Пока нам и так хорошо. И работаем вместе, и отдыхаем. Зачем загадывать?

Маша, похоже, была настроена оптимистически. Ее тон стал уверенным, голос звучал спокойно. Ольга даже позавидовала ей. Пусть Маша работает много и устает, но она довольна своей жизнью. Саша, наверное, уже не вернется. Возможно, он остался жить в Израиле, нашел работу, жену… Он не знает и не хочет знать, что Оля уже три месяца не платила за квартиру, что их с Лизой обычная еда — вермишель и суп из пакетика. Что пять яблок, которые принесла Маша, Оля разделила дочке на десять дней, что колбаса стала немыслимой роскошью, что она должна всем вокруг крупные и мелкие суммы и не знает, как отдать деньги. Она задолжала Маше, отцу, соседке, Алику и даже Андрею. И хотя все согласились подождать, это тревожило ее невыносимо. Ко всему прочему добавилось ее нездоровье. Она все время чувствовала себя уставшей. Проспав полдня, Оля все равно не ощущала себя отдохнувшей. Ночью ей снились то мама, то Саша, и нередко она просыпалась вся в слезах. У нее постоянно было плохое, подавленное настроение, которое она не могла с себя сбросить, как липкую паутину. Оля считала, что ее слабость — от скудного питания и приближающейся зимы. Но она не придавала этому значения, пока внезапно закравшееся подозрение, не заставило ее задуматься.

…Она опаздывала на просмотр. Поэтому вместо того, чтобы, как обычно, пройтись до метро, она вскочила в переполненный автобус. Стоял гололед, и автобус заносило то вправо, то влево. Вдруг Оле стало так плохо, что она была вынуждена немедленно сойти, и ее стошнило прямо на тротуар. Автобусная остановка с сосульками на крыше крутилась перед глазами, спазмами сжимало желудок. Когда приступ прошел, она умылась снегом и замерла, испуганная неожиданным открытием. Такое с ней было, только когда она носила Лизу!

Неужели? Нет-нет, этого не может быть! Но ведь у нее еще и какая-то неразбериха с месячными. Она вообще перестала за ними следить. После смерти мамы Ольга жила как пришибленная, ничего не соображала, да и не помнит, когда были они. Два последних месяца — точно ничего, но она списывала все на нервы, плохое питание.

На следующее утро Оля отправилась в женскую консультацию. В приемной к ее участковому врачу сидели только две беременные, и приняли ее довольно быстро. Гинеколог, пожилой седовласый мужчина, подтвердил ее догадку.

— Ну что же, мамочка, вы не предупреждаете? — укоризненно посмотрел он поверх очков. — Вставайте с кресла. Поздно вам туда ложиться! Давайте сюда, на кушетку. — Он пощупал живот, измерил таз, продиктовал данные медсестре.

Ольга села, с трудом приходя в себя. Значит, так и есть. Ей вспомнились та летняя ночь и ощущение полноты счастья, гармонии тела и души. Так что если она действительно беременна, то отец ее ребенка именно он, человек, даже имени которого она не знает. Тот, кто воспользовался внешним сходством с Андреем, чтобы влезть к ней в постель! Он наверняка и не вспоминал ее после той ночи. Да и она почти забыла, не до того было. Но теперь не думать об этом она уже не могла. И Ольга вспомнила все до мелочей: их ночь, пробуждение, мгновение счастья, потом досада и обида…

— Почему так поздно пришли? Раньше нужно становиться на учет. Любочка, выпишите направления на анализы. — Доктор присел к столу и стал делать запись в ее карточке. — Одевайтесь, мамочка, и садитесь к столу. Я измерю вам давление. Что-то мне ваш вид не нравится… Девяносто на пятьдесят. Да, неважно. У вас всегда такое низкое давление?

Ольга пожала плечами:

— Не знаю. Я давно не была у врача.

— Беременность какая?

— Вторая.

— Сколько старшему ребенку?

— Пять лет.

— Ну что ж, прекрасная разница. У вас девочка? Мальчик?

— Девочка.

— Совсем хорошо. Здесь у вас явный мальчик. Я в таких вещах редко ошибаюсь. Обрадуйте мужа.