Брачный приз - Вирджиния Хенли Страница 21

Обитатели Вустера восторженно встретили Роджера де Лейберна. Замок всегда был королевской твердыней, где он и Эдуард принимали молодых баронов из приграничных земель. В прошлом году многие бароны постарше умерли, оставив земли и титулы сыновьям, а те были почти одних лет с принцем.

Из огромного штата слуг сэр Роджер выделил дюжину самых надежных — им предстояло навести порядок в Першоре. Кроме того, он отыскал опытных распорядителей, которым можно было поручить надзор за фермами арендаторов, а также хорошо обученных стражей и конюхов. На место Даймока он назначил человека по имени Хаттон, служившего ранее помощником вустерского управителя. Род пообещал, что жена Хаттона, Лиззи, станет старшей экономкой, главной над всеми служанками. Польщенная Лиззи помогла ему отобрать мебель из обширных кладовых замка.

К тому времени как телеги были нагружены, подошло время ужина. Род предоставил Хаттону распоряжаться и велел завтра же отправляться в путь. Хотя холод стоял невыносимый, рыцарь помнил о своем обещании Розамонд вернуться, пусть и ночью. Ему и в голову не пришло поступить иначе. Он оставил в Першоре вместо себя Гриффина, но ответственность за безопасность Розамонд — чересчур тяжелая ноша для одного оруженосца. В замке полно обозленных слуг, которым слишком долго позволяли своевольничать.

Он успел приехать в Першор еще до полуночи. Растер Стиджиена и повел в небольшое стойло, устланное соломой. Подкладывая коню сена, он одобрительно оглядывал полутемную конюшню. Нос лучше всяких глаз подсказывал, что его приказ выполнен.

Гриффин, ожидавший господина, сопроводил его в комнату, где горел огонь, на постели лежало чистое белье, а на столе стоял кувшин с вином. Как раз в этом Род больше всего сейчас нуждался. Он узнал, что пропавших лошадей вернули, что все на удивление спокойно, а Даймок надежно заперт в каморке за кладовой. Указав на стопку счетных книг, оруженосец удалился.

Род стащил сапоги и тяжелый кожаный камзол и протянул руки к огню. Почувствовав, что немного согрелся, он налил себе вина. Взгляд упал на книги, и Род, взяв одну, отнес к очагу. Вот допьет вино и просмотрит книгу, хотя прекрасно представляет, что там увидит.

Неожиданно за стеной раздался душераздирающий вопль, от которого мороз прошел по коже. Род мгновенно узнал голос Розамонд и, сжимая рукоять клинка, ринулся на помощь.

Но в спальне никого не оказалось, кроме его невесты. Голова ее металась по подушке, волосы спутались, ночная рубашка сбилась до бедер. Роджер сел на край кровати и схватил девушку за плечи.

— Розамонд, проснись, милая, у тебя дурной сон!

Она вздрогнула, широко раскрыла полные ужаса глаза и издала еще один пронзительный вопль. Темный силуэт, нависший над ней, отсекал свет свечей, горевших в углу комнаты, и она, охваченная страхом, принялась отчаянно сопротивляться, пытаясь выцарапать ему глаза. Род стиснул ее руки.

— Розамонд, это я, Род!

Тихий ласковый голос постепенно проник в ее сознание.

— Де Лейберн?! — поразилась она.

В комнату ворвалась Нэн, но остановилась как вкопанная, увидев странную сцену.

— Кровь Христова, что вы с ней творите, сэр Роджер?! Хотите взять силой?

— Ей просто приснился страшный сон. Я сам позабочусь о Розамонд. Можешь идти спать.

— А… как она… — нерешительно начала Нэн. — Розамонд, ты согласна?

— Все… в порядке…

Дрожащий голос не слишком убедил служанку, но у сэра Роджера был такой властный, не допускавший возражений вид, что бедняжке волей-неволей пришлось уйти, оставив молодых людей одних.

— Расскажи, что тебя пугает?

Девушка покачала головой. Сил осталось только на то, чтобы отчаянно цепляться за него. Ощутив, как она трепещет, Род крепче прижал ее к себе. Интуиция подсказывала ему не добиваться ответа — в эту минуту ей нужны лишь его тепло и надежность. Он слышал стук ее сердца, чувствовал, как вздымаются пышные груди, в ушах звучало прерывистое дыхание. Аромат юного тела, гладкость кожи и трогательная беспомощность вернее всякого афродизьяка пробудили в нем неукротимое желание, но Роджер решительно подавил его.

Оказавшись в неразрывном кольце мужских рук, Розамонд постепенно успокоилась и стала дышать ровнее. Мало того, вдруг поняла, что никогда еще не ощущала такого покоя и всеобъемлющего душевного равновесия. Кажется, этот человек способен защитить ее от любых невзгод. Мысль показалась заманчивой, и ей захотелось навсегда остаться в его объятиях. Тепло Рода согревало ее заледеневшую душу, и ей вдруг захотелось рассказать о своих кошмарах. Кто знает, может, Род сумеет навсегда стереть их из памяти?

— Я… я все время вижу один и тот же сон, — прошептала она.

— Поделись со мной, — попросил он, гладя ее растрепавшиеся волосы.

Под ее щекой мерно билось его сердце. Теперь она не боялась говорить о своей тайне.

— Меня топчет конь. Всегда один и тот же. У всадника нет лица, но я знаю, что он темен. Однако больше всего я страшусь коня… Он гигантский, черный и стремится раздавить меня. — Ее вновь затрясло от пережитого ужаса. — Я холодею от страха, зная, что всадник будет преследовать меня до конца… но все же отчаянно пытаюсь увернуться от страшных копыт… Бегу быстрее и быстрее, задыхаюсь и, кажется, вот-вот лишусь сознания, но все напрасно. Оглядываюсь и вижу вздыбленного коня… Я кричу и качусь под копыта…

Род умел слушать, и именно поэтому у многих возникала потребность исповедаться ему. Умение слушать было настоящим искусством: он никогда не лез со своими советами и не пытался помочь, если его об этом не просили. Род молчал и ждал, пока собеседник выскажется. И сейчас он понимал, что если сделает за Розамонд то, что она должна сделать сама, ее страхи усилятся, а уверенность окончательно ослабеет. Он притянул ее ближе.

В надежном убежище его объятий Розамонд вдруг ясно увидела то, что до сих пор отказывалась воспринимать разумом.

— Ну конечно, — догадалась она, — вороная лошадь означает смерть! Я бегу от смерти… моих родителей… моего брата… Я так и не смирилась с гибелью Джайлза. И каждый раз, когда мне что-то угрожает, этот сон снова и снова терзает мою несчастную душу.

Роджер стал нежно укачивать девушку. Губы осторожно коснулись пушистых завитков на ее виске.

— Кошмары начались, когда до меня дошли слухи о том, что Джайлза затоптала на турнире взбесившаяся лошадь.

В этот момент Роджер де Лейберн возблагодарил небо за то, что Розамонд Маршал не видит его помрачневшего лица. Джайлза Маршала убила вовсе не лошадь. Он встретил смерть от руки человека.

Род закрыл глаза, думая о том, что ему следует жениться как можно скорее. До того, как она узнает, кто убил ее любимого брата. До того, как темный всадник из ее снов откроет свое лицо.