Вне времени - Карен Брукс Страница 21

Хантер выключил свет и вышел, решив не будить уставшую женщину. Он спустился по лестнице, выбрался из дома и побрел к кладбищу, с болью в душе вспоминая, что наутро после свадьбы Мария положила свой свадебный букет на могилу Макса. Она приходила сюда каждый день с цветами, срезанными в саду Хантеров. Сейчас на плите лежал букет, принесенный утром, на белых лепестках мерцал лунный свет. Тео поднял цветок и подумал, что тот влажен от слез Марии.

Весь следующий день Мария провела, беседуя с Франком. Благодаря новому способу связи он сумел сообщить, почему не осуждает никого за катастрофу.

— Макс плохой мальчик. Очаровательный, любящий, но трудный. Всегда лгал — так легче. Почему авария?

Мария заколебалась, не желая причинять старику боль, но он написал на ее руке:

— Скажи правду!

Она просто изложила все, а когда закончила, Франк сжал ее руку.

— Я так и думал. Не твоя вина. Он всегда бежал от трудностей.

— Да… Я только сейчас поняла это, — грустно сказала она.

— Ты должна воспитать его ребенка. Теодор поможет. Он сильный и хороший.

— Но он не умеет прощать, — задумчиво промолвила Мария. — Почему он такой неуступчивый?

— Потому что боится заглянуть к себе в душу. Ты должна помочь ему. Ты любила Макса. Теперь должна полюбить и Тео. Это трудно, но ему очень нужна твоя любовь, — написал Франк.

У нее дрогнуло сердце. Это было бы совсем нетрудно, если бы она встретила его до Максимилиана…

Она не позволила себе додумать эту мысль до конца. Какой толк? Теодор по-прежнему относится к ней враждебно и недоверчиво. Он научился сдерживать себя, однако ничуть не смягчился.

Тео все же поблагодарил Марию за то, что она придумала для Франка способ «разговаривать».

— Для меня очень много значит, что у него вновь появился интерес к жизни, — промолвил он на следующее утро. — Примите мою искреннюю благодарность.

Но сказано это было сквозь зубы и через силу.

Однажды вечером, примерно через два месяца после свадьбы, Мария пошла переодеваться к обеду. Днем Франк повторил, что Тео нужна любовь. Он часто «говорил» это и внимательно присматривался к ней, словно пытаясь решить, не слишком ли торопит события. Как ни странно, эти слова вселили в Марию надежду и заставили ее с нетерпением ждать возвращения мужа.

Но стоило тому войти в дом, как Мария поняла: что-то не так. Его движения были резче, чем обычно, глаза странно блестели. За едой он несколько раз бросал на нее придирчивый взгляд.

— Что-то произошло? — наконец спросила она.

— Да. Я думал отложить разговор на потом, но раз уж вы спрашиваете… Я хочу, чтобы вы мне кое-что объяснили, и объяснили убедительно.

Глаза Хантера замерцали еще сильнее. Не оставалось никаких сомнений: он в ярости.

— Не знаю, что объяснять.

— В самом деле? Хорошо, начнем с одежды. Вы до сих пор носите то, что привезли с собой из дому. Я бы хотел знать, почему вы предпочитаете носить старые платья, если я дал вам денег на новые.

— Я… какой смысл покупать новую одежду, если вскоре она станет мне мала? — заикаясь, пролепетала она.

— Перестаньте! — недовольно воскликнул он. — Почему вы говорите неправду? Вы регулярно посылали деньги домой. Я узнал об этом только сегодня. Все до последнего цента вы отослали некоему Сойле Нуньесу. Через десять секунд вы скажете мне, кто это, кем он вам приходится и почему вы отправляете ему мои деньги.

В последнее время Мария стала очень вспыльчивой. Она моментально вскипела и гневно посмотрела собеседнику в глаза.

— Плачу долги!

— Что это значит?

— Я думала, что смогу сделать все сама. Я не собиралась ничего сообщать вам, но не позволю разговаривать с собой таким тоном. Подождите меня!

— Я не спешу, — насмешливо протянул он вслед, выбежавшей из-за стола, Марии.

Через пару минут женщина вернулась и положила перед Теодором пачку бумаг. Это были письма и счета, которые ей переслал приятель из Мексики.

— Вы знали Максимилиана лучше, чем я, — сказала она. — Удивительно, что это не пришло вам в голову. Макс оставил за собой лавину счетов. Он должен крупную сумму за машину.

— Как за машину? Я посылал чек Максу специально для покупки машины полгода назад. Она полностью оплачена!

— Я тоже так думала. Максимилиан говорил, что машина его. Оказалось, что он просто взял ее напрокат. Сойло Нуньес, наш приятель, живет в соседней квартире. Мы оставили ему ключи. Он отсылает счета мне, а я отправляю деньги, чтобы оплатить их.

На лице Тео была написана досада.

— Вы должны были рассказать мне.

— Я предпочла этого не делать.

— Оплачивать его долги — моя обязанность.

— Вы их и оплатили, — напомнила она.

Тео бросил документы на стол и порывисто вздохнул.

— Прошу прощения, что наговорил вам лишнего.

— Не за что, — отрезала Мария. — Когда Сойло в следующий раз пришлет мне квитанции об оплате, я принесу их вам.

— В этом нет необходимости. Я верю вам на слово.

Она усмехнулась:

— Вы поверили только после того, как я представила вам копии счетов. Неужели наступит день, когда вы действительно станете доверять мне?

Наступила пауза. Мария подумала, что Тео решил промолчать, но он криво улыбнулся и ответил:

— Я уже признал, что поторопился с выводами.

— Очень неохотно.

— Я не люблю ошибаться.

— Вам не кажется, что это не совсем логично?

— Что вы хотите сказать?

— Вы видели во мне искусную интриганку, способную на любой бесчестный поступок, и, тем не менее, продолжаете до сих пор считать себя правым.

Он поморщился.

— Честно говоря, не считаю. Вы непредсказуемая женщина. Никогда не знаешь, что вы выкинете в следующую минуту.

— Может быть, не следовало скрывать это от вас, но… — Она сделала беспомощный жест. — Не вы один страдаете ложной гордостью. Я пыталась защитить честь и память Макса.

Она вздрогнула, когда Теодор грохнул кулаком по столу.

— Ради всего святого, почему?! — возопил он. — Почему вы должны были защищать его? И прежде, и теперь?

— Потому что он нуждался в этом! — крикнула в ответ Мария.

— И именно за это вы его полюбили? За глупость и слабость?

— Может быть. Мне нравится заботиться о людях, а он нуждался в заботе. Нуждался во мне. Я должна чувствовать себя нужной. И по-другому жить не умею.

— Значит, вот кого вы предпочитаете? Не мужчину, а цыпленка, прячущегося под крыло наседки? Ребенка в мужском теле, цепляющегося за вашу юбку?