Письма к тайной возлюбленной - Тони Блейк Страница 20

Наконец Роб остановился и повернулся к ней, скрестив руки на груди:

— В чем проблема, Эбби?

— Никаких проблем! — заверила она его, стараясь не морщиться. — Просто… любуюсь местностью. Разве мы куда-то спешим?

— На самом деле — да. Мне сегодня надо поработать.

— О! Ну, извини. Знаешь что? Иди вперед. Я отсюда и сама нормально дойду. Дорога ведь приведет меня в город, правильно?

— Правильно, — ответил он, но никуда не ушел.

Он просто стоял на месте и смотрел на нее, весь такой бесцеремонный и сельский в своей фланелевой рубашке и стеганом жилете, словно он — руководитель отряда девчонок-скаутов, дожидающийся, чтобы его догнали. Из-за чего идти стало еще труднее, потому что теперь ей к тому же приходилось следить, чтобы не морщиться от боли. До этого мучительные гримасы при каждом шаге немного ей помогали.

— Ну что же ты? — проворчала она. — Иди дальше. Уходи. У меня все в порядке. Спасибо за прогулку, еще увидимся.

Но вместо этого мощный красавец еще немного постоял, наблюдая за ней, а потом заявил:

— Нет, я подожду.

— Зачем?

— Не хочу, чтобы ты стала медвежьим обедом.

— Честно говоря, мне что-то в это не верится.

Он пожал плечами с совершенно серьезным видом, но, к своему величайшему удивлению, она увидела, что глаза его озорно поблескивают.

— И потом ужасно забавно наблюдать, как ты притворяешься, будто тебе не больно идти.

Услышав правду, Линдси поежилась и подняла нос чуть выше, готовясь это отрицать. Но вместо этого с изумлением услышала собственные слова:

— Все не так уж страшно.

Что на самом деле было не меньшей ложью.

— Да ты просто умираешь! — обвиняющим тоном заявил он. И вся ее решимость моментально улетучилась, а физическая и эмоциональная усталость, наконец, победили.

— Ну ладно, прекрасно. Пусть я сейчас уже едва ноги передвигаю. Что из того?

И тут — наконец-то! — Роб Коултер улыбнулся:

— Ничего. Мне просто хотелось, чтобы ты сказала об этом честно и остановила этот спектакль.

«Кто бы говорил про спектакли, приятель! Тебе так сильно хотелось меня поцеловать, что ты даже на вкус это чувствовал.

А потом ты имел нахальство делать вид, что ничего этого не было. Так как насчет этого, а?»

Но этого она говорить вслух не стала. Боль была слишком сильная. Она просто перестала идти и встала как вкопанная на краю асфальта. Потому что у нее выбора не было. Она просто не могла… сделать… больше… ни шага!

— Ну, я остановила спектакль, — сказала она. — И сама я тоже остановилась.

Роб молча смотрел на нее целую минуту, пока она пыталась придумать, что делать. Было слишком холодно для того, чтобы скинуть сапоги, тем более что под ними у нее только тонкие носки. Но, наверное, другого выхода у нее нет. Она уже собралась наклониться, задрать штанину и расстегнуть молнию, как случилось чудо.

Роб подошел к тому месту, где она стояла, повернулся к ней спиной и пригнулся.

— Залезай, — предложил он.

Она была рада, что ему не видно изумления, которое наверняка ясно читалось у нее на лице.

— На закорки?

— А ты можешь предложить что-то получше? — бросил он через плечо.

Она улыбнулась ему и обхватила его за плечи, готовясь к неловкой попытке обхватить его со спины ногами и не веря тому, что этот утренний поход помог ей подобраться ближе к Робу Коултеру столь многочисленными и разнообразными способами. Не то чтобы она уже садилась в сексуальное седло, но она садилась верхом на Роба, что было лучше, чем ничего. И это было шагом в нужном направлении — как с точки зрения возвращения в седло, так и с точки зрения покупки у Роба лодочного проката.

Роб думал, не отнести ли эту женщину на спине до самой гостиницы «Гризли» — просто для того, чтобы от нее отвязаться, но решил, что тогда она слишком легко отделается. Поэтому когда они оказались у дорожки, которая вела к его дому, он повернул направо.

— О! Мы остановимся тут? — спросила она, подняв голову над его левым плечом.

Ее руки были сцеплены у него на груди, а грудь прижималась к его спине, что ощущалось даже сквозь плотную ткань. Он решил, что это еще одна веская причина, чтобы закончить эту поездку на закорках. Она была слишком теплая, слишком женственная, слишком… вообще вся слишком, если принять во внимание невольное влечение, которое у него к ней возникло. И если подумать о том, что за время их прогулки она стала казаться ему симпатичной, и он едва удержался, чтобы не поцеловать ее, когда они лежали вместе на земле… Да, самое время прекратить физический контакт.

— Ты тяжелая, — соврал он и в следующую секунду сгрузил ее на качели на крыльце.

— Уй! — охнула она, шумно рухнув на качели.

— Перестань ныть, — негромко проворчал он, поворачиваясь к ней лицом. — Тебе здорово повезло, что я решил тебя понести.

Только, похоже, поворачиваться к ней лицом было неразумно. Ему удалось почти не смотреть на нее во время прогулки, и теперь это заставило его вспомнить, почему именно ему хочется ее поцеловать. Хочешь не хочешь, а надо признать, что она красивая. И привлекательная. И джинсы демонстрируют ее длинные стройные ноги. И хотя ее приталенное пальтишко только намекает на то, что находится под ним, он до сих пор почти ощущает пышную грудь, которая только что прижималась к его спине — как и то, как она забросила ноги ему на бедра, чтобы обхватить его сзади. Пока они шли, он держал ее за ноги выше колен — иначе нельзя было, — и, несмотря на усталость от перехода и от того, что он нес свою спутницу последние полкилометра, он снова стал наливаться желанием.

В этот момент он заметил, что рассматривает ее фигуру довольно откровенно, и поспешно поднял взгляд к ее глазам.

Дьявол! Теплая страсть, которую Роб там увидел, сказала ему, что она это заметила. Так что он был только рад, когда она с усилием сменила это выражение на нечто более веселое и непринужденное и спросила:

— И что теперь?

Она сказала это так, словно они договорились, что проведут весь день вместе, чего он определенно ей не обещал. Пусть радуется уже тому, что добилась прогулки.

— Теперь ты уходишь, а я иду работать.

— Карла из «Ленивого лося» сказала, что ты занимаешься строительством. А что ты строишь?

Вопреки своим благим намерениям Роб начал рассказывать ей о своих планах на этот день, которые заключались в работе у Стива Фишера. Она обладала явным талантом заставлять человека разговаривать независимо от того, хочется ему этого или нет.

— Хотя, — объявила она, когда он замолчал, — когда я спрашивала «что теперь?», то не имела в виду прямо сейчас. Я имела в виду, что мы еще можем сделать, чтобы я хоть немного могла почувствовать себя на месте тети Милли?