Проклятие рода Гамбрелли - Кэрол Мортимер Страница 20

Еще несколько дней, максимум неделя — и Стивена выпишут из больницы. И тогда Вольф найдет оправдание и уедет. Однако мужчина прекрасно понимал, что следующие семь дней для него не пройдут быстро!

Час спустя Анджелика, обнаженная, стояла перед большим зеркалом в спальне и изучала свое тело, силясь понять, как могло произойти столько событий за короткий срок с того момента, как она уехала из этого дома вчера днем.

Прошло всего лишь двадцать четыре часа.

И вся ее жизнь круто изменилась.

Девушка никогда раньше не достигала пика наслаждения, никогда не знала такой близости ни с одним мужчиной в своей жизни. Никогда не была так раскованна в постели. И все благодаря Вольфу!

Анджелика раньше определенно иначе воспринимала собственное тело. А теперь оно обрело абсолютно новую значимость. Девушка поняла это, стоя под горячими струями душа и намыливая себя душистым мылом.

Энджел рассмотрела себя в зеркале: все выглядело как и раньше, но чувства были иными, ведь и груди, и живот, и ноги... все помнило ласки и поцелуи Вольфа. Если раньше это было ее тело, и больше ничье, то теперь у него будто появился второй хозяин. Странное ощущение, но очень приятное.

О боже, что это?!

Она резко повернулась, услышав стук в дверь.

— Минутку! — крикнула Анджелика нетерпеливо, но даже не успела накинуть халат. Дверь распахнулась. Девушка вовсе не ожидала увидеть на пороге Вольфа, поэтому в ее широко раскрытых глазах без труда можно было прочитать удивление. Изумление. Шок.

Вольф застыл на месте. У него перехватило дыхание. Перед ним стояла совершенно обнаженная Энджел.

Вчера ночью в палате было достаточно темно, чтобы понять, насколько красиво тело девушки.

О, она была так прекрасна, что дух захватывало! Обнаженный ангел во плоти.

И Вольф понял, что не может отвести глаз от этой приглашающей, манящей наготы.

— Мне послышалось, ты сказала «войдите»...

— Нет, как видишь. — Анджелика сняла с вешалки серый шелковый халат и, накинув его, направилась в комнату. — За время нашей разлуки у меня не появилось ни одной новой части тела, а все эти ты уже видел, так ведь? — она запахнула полы халата и затянула пояс. — Чем могу тебе помочь, Вольф?

Ей достаточно было бросить на него один взгляд, чтобы сразу понять, чем. Его возбуждение было очевидным. Да мужчина и не пытался этого скрыть.

Он вошел за ней в спальню и плотно закрыл за собой дверь, не до конца осознавая, зачем именно он оказался здесь.

У него пересохли губы, когда Энджел принялась расчесывать волосы. Под шелковой тканью халата торчали ее напряженные соски...

Да что с ним такое творится? Вольф видел множество обнаженных женщин за свои тридцать шесть лет — и занимался любовью почти со всеми ними. Но еще никогда раньше его так не возбуждало обнаженное женское тело.

Анджелику удивляло такое робкое поведение Вольфа. После того, что случилось в клинике, он мог бы подойти к ней и заявить о своих правах на ее тело. По крайней мере мог обнять ее, поцеловать, прикоснуться к ее груди... Если же он не хочет — точнее сказать, не собирается, потому что хотеть он, сразу видно, хочет! — заниматься любовью, то пусть уходит, а не торчит тут, молча созерцая, как она приводит себя в порядок. Впрочем, пусть делает все, что угодно.

— Я здесь потому, что должен извиниться перед тобой.

Румянец заиграл на щеках девушки.

— Мне казалось, мы сошлись на том, что забудем о прошлой ночи.

— Я о другом: о твоем отношении к Стивену. Вчера, когда ты волновалась из-за предстоящей операции, я понял, что, видимо, неправильно судил о мотивах твоего поведения и чувствах к Стивену.

Неужели Вольф уже не считает ее расчетливой стервой?

— Я ошибался в тебе.

Анджелика кивнула:

— Уж точно.

— И в твоих родных тоже. Твоя мать была искренне обеспокоена, когда приехала в клинику вчера. И она беспокоилась не только за тебя.

Анджелика смотрела на Вольфа, не веря своим ушам.

Он, великий Вольф Гамбрелли, признается в ошибках! А он не из тех, кто легко делает это.

Анджелика села на край кровати, запахнув полы халата на коленях, и в ожидании взглянула на Вольфа.

— И что дальше? — произнесла девушка, заметив, что ее халат смущает мужчину.

Он покачал головой.

— Ты, конечно, хочешь, чтобы я сейчас ушел.

— Я хочу, чтобы ты извинился, Вольф! — нетерпеливо поправила его Анджелика. — Признание вины не значит раскаяние, ведь так?

Вольф понимал, почему она злится. Он столько всего наговорил ей за уик-энд, что теперь хотелось сквозь землю провалиться от стыда.

Мужчина сделал глубокий вдох.

— Прости за оскорбительные ремарки в твою сторону, которые я позволил себе. Стивен был прав на твой счет, а я ошибался. Что еще ты хочешь от меня услышать, Энджел? — добавил Вольф, увидев, что девушка продолжает так же выжидательно смотреть на него.

— Ничего. — Она загадочно улыбнулась. — Я просто растягиваю удовольствие.

Вольф сжал кулаки, борясь с желанием подойти и заключить ее в свои объятия.

А эта маленькая дьяволица сидела на кровати и в открытую потешалась над ним.

Он не без труда взял себя в руки.

— Я ухожу. Оставлю тебя одну, чтобы ты могла переодеться.

— Очень мило с твоей стороны.

— Полагаю, нам уже приготовили еду.

— Я попросила повариху заняться завтраком.

Вольф понимал, что ему больше нечего сказать, что он принес свои извинения и пора уходить из спальни Анджелики.

Вот только ноги, кажется, приросли к полу и не желали его слушаться.

— Еще что-нибудь, Вольф?..

— Нет! — рявкнул он. — Нет... Ничего.

Тогда что же он стоит и ждет?

— Я не собираюсь говорить Стивену о том, что произошло между нами вчера ночью, если тебя это беспокоит, — заверила его девушка.

Вольф явно злился. И желваки играли на его щеках.

— Могу тебя заверить: такого больше не повторится.

Анджелика нахмурилась, не уверенная, что может обещать ему то же самое.

Ее тело еще помнило его горячие ласки, пытливые руки, влажные губы и возбужденный взгляд, от которого сердце трепетало в груди, а кожа покрывалась мурашками...

Но ведь это же Вольф Гамбрелли, напомнила себе Анджелика, искусный соблазнитель/Конечно, с ним она познала наивысшее наслаждение. Ведь он знает тайны женского тела гораздо лучше, чем она сама.

— Рада это слышать, — резко произнесла Анджелика, выпрямляясь.