Во власти купидона - Кэтрин Росс Страница 2

Джемма никак не могла сосредоточиться на разговоре. Боже, какой же он красивый! Наполовину итальянец, Маркус был красив яркой средиземноморской красотой. Оливковая кожа, черные как смоль волосы, отливающие синевой на солнце. В светлых брюках и голубой рубашке он был просто ослепителен.

Даже зная его столько лет, Джемма не переставала восхищаться его внешностью. Она помнила каждую секунду их первой встречи. С самого первого мгновения Джемма почувствовала, как ее влечет к этому мужчине. В Маркусе Россини было что-то особенное. И это касалось не только его потрясающей внешности. Маркус был в превосходной спортивной форме — мускулистый, сильный, ни капли жира. Но не в физической силе таился секрет его привлекательности. Он весь буквально дышал чувственностью. Чувственность была в его четком профиле, в блеске темных глаз, в гордой посадке головы. Джемма задрожала, ощутив на себе его взгляд.

— Ты хорошо выглядишь, — сухо сказал он.

— Спасибо.

— Мы так давно не виделись.

Его глаза замерли на ее длинных светлых волосах, скользнули вдоль стройной фигуры. Джемме стало жарко. Внезапно она поняла, почему так старательно избегала любой встречи с ним. Маркус все еще обладал над ней таинственной властью.

— Что тебе нужно, Маркус? — Вопрос прозвучал резче, чем она рассчитывала.

— Я хочу кое-что обсудить с тобой.

Джемма молчала. Она уже знала, что он сейчас скажет. Что собирается жениться. Молодая женщина сделала глубокий успокаивающий вдох и приготовилась подобающе отреагировать на «новость». Она пожелает ему счастья. «Искренне».

Их глаза встретились, и сердце замерло у нее в груди. Внезапно она вспомнила ту ночь, когда рассказала ему, что беременна, и Маркус сделал ей предложение. Вспомнила, что она тогда чувствовала. Джемме хотелось кричать, что это несправедливо, что это неправильно, что Маркус никогда не любил ее и никогда не полюбит. У нее просто не было другого выхода, как отказать ему. Ей не нужен был брак без любви.

А сейчас он скажет, что женится на другой…

Джемма перевела взгляд на Лайама. Он раскачивался выше и выше. Детское личико было сосредоточенным. Наверно, еще не заметил, что пришел отец.

— Я покидаю Лондон, Джемма, — объявил Маркус. — Я возвращаюсь в Италию и хочу взять Лайама с собой.

Джемма изумленно повернулась к нему. Она ожидала совсем не этого.

— Я знаю, что для тебя это шок, но, когда ты успокоишься и все обдумаешь, ты поймешь: это правильное решение. В Лайаме течет итальянская кровь. В Италии его корни. Ему нужно узнать эту страну. И там его с нетерпением ждет большая семья — двоюродные братья, дяди, тети, а также дедушка, который в нем души не чает.

Джемма не понимала, почему не остановила его сразу. Все, что он говорит, — чистейшей воды безумие. Она не могла найти слов, чтобы выразить свое возмущение.

— Там его дом, — продолжал тем временем Маркус.

— Дом Лайама здесь! — Когда Джемма наконец обрела дар речи, слова вырвались с таким гневом, которого она сама от себя не ожидала.

— Я понимаю, что для тебя это шок, Джемма.

В панике Джемма заметила, что он говорит так, словно все уже решено.

— И я знаю, как сильно ты любишь Лайама. Поэтому я думаю, нам нужно прийти к компромиссу, который устроит нас обоих.

— Этого не будет, — отрезала Джемма и, отвернувшись, начала собирать чашки в корзину.

Маркус спокойно наблюдал за ней.

— Послушай, я хотел бы, чтобы мы забыли о наших разногласиях и сделали то, что будет лучше для Лайама.

— Я знаю, что лучше для Лайама, — выпалила она в ярости. — Как ты смеешь предлагать мне такое?

— Джемма, все, что я хочу сказать…

— Я прекрасно слышала, что ты хочешь сказать. И это полная чушь. Ты забираешь его по выходным и праздникам и думаешь, что такой папаша просто дар небесный для ребенка? Так вот, позволь сказать тебе, что это не так. Ты понятия не имеешь о том, что такое быть настоящим отцом. И эта игра в отца тебе скоро наскучит. Как и все прочие игры в твоей жизни. — Джемма не могла скрыть сарказм в голосе. — Ты не выдержал бы и двух дней, если бы тебе пришлось жить с Лайамом.

— Думаю, ты ошибаешься.

Она заметила, что Маркус тоже утратил спокойствие. В его голосе мелькнуло раздражение.

Боже, подумала она, как он может вот так просто прийти и сообщить, что забирает у меня сына?

— Ни один судья в этой стране не позволит забрать ребенка у матери без чертовски хорошего на то основания, — сказала она. — Так что уходи, Маркус. Возвращайся в свой мир и не беспокой меня больше.

— Он уже не младенец, Джемма. В сентябре Лайам пойдет в школу.

Джемма проигнорировала его слова. Она сделала вид, что занята стряхиванием крошек с покрывала.

Когда она закрывала корзинку, Маркус протянул руку и взял ее за запястье. Прикосновение его руки было как удар тока. Дрожь пробежала по телу молодой женщины.

— Мы не должны доводить дело до суда, Джемма. Если это случится, ты очень пожалеешь.

Хотя он произнес это спокойным голосом, угроза была очевидной. Никто не смел оспаривать волю семьи Россини. У них были деньги и власть. Они всегда получали желаемое. Джемма старалась не выдать страха, но внутри у нее все похолодело.

— Ты не в Италии, Маркус, — напомнила она. — Это мой дом, моя страна, и суд никогда не позволит тебе отобрать Лайама.

— Я не хочу воевать с тобой, Джемма, — сказал он тихо. — Но если ты будешь упорствовать, я приложу все усилия, чтобы победить. Играя с огнем, можно и обжечься.

— Папочка! — Радостный голос Лайама прервал их напряженный разговор. Маркус отпустил ее запястье и повернулся к сыну, который бежал к нему навстречу.

Джемма видела, как маленькие ручки обняли Маркуса за шею, как сын крепко прижался к отцу.

— Папа, ты покачаешь меня на качелях? Пожалуйста! Я могу взлетать высоко-высоко! До самого неба!

— Эй, потише, приятель, — рассмеялся Маркус. — Дай мне вздохнуть.

— Лайам, нам пора идти, — вставила Джемма. Ей хотелось уйти как можно скорее. Она больше не могла выносить присутствие Маркуса.

— О, мама! — Лайам был разочарован. — Папа только пришел. Можно ему покачать меня на качелях? Ну, пожалуйста, мама!

— Попозже, Лайам. — Джемма встала и расправила складки на платье. — Ты будешь ночевать у папы. У него в саду тоже есть качели.

Маркус следил за тем, как длинные медово-золотистые волосы заструились по спине, сверкая на солнце. В вырезе платья на долю секунды мелькнула полная грудь.

— Можно я насовсем останусь с папой? — не унимался ребенок.

Острая боль пронзила сердце.

— Нет, нельзя. — Джемма подняла глаза и встретила взгляд Маркуса. Ей показалось, что его глаза светятся триумфом. — Пожалуйста, сойди с покрывала, чтобы я могла сложить его.