Все в его поцелуе - Джо Гудмэн Страница 2

Гости рассыпались веером по берегу озера, выискивая места, для того чтобы расстелить на траве одеяла и расставить корзины. Женщины в шляпках, украшенных лентами цвета лепестков мяты и земляники, и коротких платьях в горошек в тон лентам на шляпках казались яркими и полными жизнелюбия, словно они сами составляли органичную часть пейзажа. Даже мужчины, за исключением герцога, тоже смотрелись весьма органично. В бежевых хлопчатобумажных бриджах, в коротких двубортных камзолах – спенсерах, в свободного покроя рубашках, они, нисколько не стесняя себя в движениях, могли удить рыбу, играть в мяч и даже подремать на травке. Большинство успело снять головные уборы. Собственно, первое, что они сделали, прибыв на место, – скинули шляпы, побросав их на расстеленные одеяла.

Герцог Уэстфал оставался в бобрике – одежде из меха бобра и шелка, которая куда уместнее смотрелась бы в чинной обстановке лондонского парка. Руки его обтягивали перчатки из лайки, в правой руке он держал трость. Белые брюки из плотного тика, безукоризненно выглаженные, без единой складочки после сидения в карете, выглядели столь же безупречно, как и острые, словно лезвие ножа, отвороты воротника рубашки. Куртка идеально сидела на его фигуре, подчеркивая ее атлетическое сложение и завидный рост. Он не смеялся непринужденно и беззаботно, как другие гости, словно суровость и строгость обличия отвечала его настроению в данной ситуации, так же как развязность и некоторая легкомысленность гостей.

Эван наблюдал, как герцог подал руку герцогине и повел ее к расстеленному для них пледу. Хрупкая до болезненности герцогиня имела редкий цвет лица, как у фарфоровой куклы, однако черты ее лица, слишком крупные для такой хрупкой женщины, поражали. Костлявый длинный нос, обтянутые кожей широковатые скулы, запавшие глаза – так выглядит человек после изнурительно долгой болезни. Наряд герцогини, одетой так же ярко, как и ее гости, цвета зеленого яблока, плохо гармонировал с цветом ее кожи, поскольку бледность ее отдавала в зелень.

Эван успел отчетливо увидеть ее лицо, когда она, повернувшись к мужу и чуть запрокинув голову, сказала ему несколько слов. Взгляд ее был устремлен куда-то чуть повыше плеча мужа – как раз в том направлении, где находился пункт наблюдения Эвана, и тот испугался, что она его тоже увидела. От страха лицо его стало таким же бледным, как у герцогини.

Но она его не увидела. Она улыбнулась герцогу и плавно навернула голову, отвернувшись от него. Эван, не смевший вздохнуть, почувствовал, как его сердце, чуть не остановившееся, снова застучало в нормальном ритме. Эван обрадовался, что не выдал себя ничем и не поддался панике.

Может, у него все же имелись задатки, чтобы стать настоящим шпионом? Стать шпионом предложил его друг Саут.

– Почему именно шпионом ты решил меня сделать? – спросил он тогда. – Почему не юристом? Или хирургом? Я мог бы стать путешественником.

– Так надо, – безапелляционно ответил Саут. – Для рифмы: «Норт, Ист, Саут и Уэст. Дружбу время не разъест. Вовек врагам не покорен Солдат и Мастер, Моряк и…» – Саут сделал драматическую паузу. – Ну, что туда подходит? Не «юрист» же? Ты сам видишь. Нельзя ломать рифму. Рифма – вещь серьезная.

Эван принял во внимание доводы друга и согласился стать шпионом.

– Вот и славно, – кивнул тогда Ист, довольный, что все уладилось, и вместо рукопожатия предложил Сауту миндальное пирожное.

Норт потер переносицу своего породистого носа – жест, которым он напомнил всем о мужественном поступке Эвана, сломавшего его изящный нос, придав тем самым его внешности излишек своеобразия. Все они сошлись на том, что если Эвана поймают, совсем не будет для него лишним дать врагу по носу. Но в его планы драка с врагом не входила.

Между тем Эван перевел взгляд на более юных участников пикника у озера. Среди гостей находилась добрая дюжина детей. Старший из них, наследник Уильям Фэйрчайлд, лорд Тенли, на два года младше Эвана, сейчас занимался с детьми, организовывая интересную игру в прятки. Он решал, кто будет прятаться, а кто – искать и кто куда должен идти. Его визгливый и громкий голос то и дело срывался и давал петуха. У Эвана голова заболела от его визга. С каким бы удовольствием он сейчас заехал ему по физиономии!

То ли из страха, то ли из уважения, но все остальные дети слушались его. Эван знал по имени лишь младшего из них. Маленькую девочку с копной белокурых волос, настолько светлых, что на солнце они казались белыми, звали, как выяснил Эван, Рия. Не успели гости высадиться из карет, как ее то и дело стали окликать все кому не лень. «Рия, иди сюда». «Рия, не любопытствуй». «Рия, держись подальше от лошадей». «Рия». «Рия!» Эван невольно спросил себя, отчего они не стреножили ее, как лошадь. Или, по крайней мере, не надели на нее вожжи.

– Мария! – позвал ее Уильям.

Так, значит, она вовсе не Рия, подумал Эван, а Мария. Наблюдая за тем, как она бегала среди гостей, прыгала по одеялам, забирал ась в высокую траву, всегда на волоске от того, чтобы не свалиться куда-нибудь, Эван решил, что окрики вполне оправданны, как оправданно и сокращение ее имени. Чем короче имя для такой непоседы, тем лучше. Кто-то, наверное, отец девочки, едва успел поймать ее, до того как она влетела в корзину с припасами возле одеяла герцогини.

Герцогиню такое поведение маленькой гостьи, похоже, нисколько не беспокоило. Даже наоборот. Она помогла ей встать на ноги, погладила по пышным белокурым волосам и ласково заговорила с ней. Эван не удивился: про герцогиню говорили, что она любит детей. Герцог тоже проявил к шалунье не меньше внимания. Он подхватил девочку на руки, подбросил в воздух, заставив закричать от радости. Он улыбался, когда она заколотила его по груди, требуя повторения, и его светлость откликнулся на ее требование без промедления.

Никто в округе и подумать не мог, что герцог любит детей.

Считалось, что он их просто не замечает. Эван и сам бы не поверил, если бы не увидел все своими глазами.

Он решил, наконец, сосредоточиться на созерцании пикника в целом. Уильяму, лорду Тенли, не составило труда заставить некоторых взрослых присоединиться к игре в прятки, и очень скоро участники игры рассредоточились по окрестностям. Естественно, в поисках секретного убежища все кинулись в лес, но никому не пришло в голову использовать в качестве убежища крону каштана, в которой прятался Зван. Игра закончилась меньше чем через час, и лорд Тенли предложил гостям играть в пятнашки, потом в жмурки и, наконец, в захват флага. Игроки разгорячились. Раздевшись до сорочек и панталон, участники игры, включая взрослых, попрыгали в озеро, чтобы охладиться. Их крики, смех, плескание вынудили почтенное семейство уток искать более спокойное место для отдыха.

Устав от беготни и энергичных движений, компания решила отдохнуть, расположившись на одеялах. Открылись корзины со съестным, и начался пир. Из корзин вытаскивали жареную говядину, баранину и цыплят, караваи свежайшего хлеба, в изобилии – фрукты, сыр и вино. Гости занимались в основном едой. Даже лорд Тенли прекратил командовать. Он выглядел вполне довольным жизнью, растянувшись на стеганом одеяле, подставив солнышку живот. Кто-то из гостей уснул, кто-то читал, кто-то играл в карты.