В поисках наслаждения - Элизабет Эссекс Страница 19

В спальне он посадил ее на кровать, а сам бросился разжигать в очаге огонь.

— Тебе нужно согреться.

Внезапная утрата его тепла напомнила, почему ей так неуютно и холодно в промокшей амазонке. Холод слегка вернул ей способность хоть что-то соображать. Сомнения, которые она с такой легкостью отбросила, снова вернулись, настойчивые и требовательные. Она должна установить между ними дистанцию в физическом и эмоциональном смысле. Прежде чем лечь с ним в постель, ей нужно было понять этого нового Джейми, ставшего слишком сложным для понимания.

— Я не дам тебе покорить меня вот так, с наскока. Она придала голосу больше твердости. — Ты уезжаешь, — сказала, не зная, кому напоминает — себе или ему.

— Слишком поздно. Дело сделано. И мы здесь.

Он одарил ее своей очередной понимающей улыбкой, в то время как его взгляд блуждал по ее лицу, изучая, как будто хотел запомнить, как запоминают поэтические строчки.

— Ты уезжаешь.

Какая ничтожная защита, но ничего другого она не могла произнести. Это было единственное, что имело смысл.

— Да, Лиззи. Но я хочу тебя. Сейчас. Сильно. Давай доставим друг другу наслаждение, пока у нас есть такая возможность, — сказал он настойчиво. — Чтобы хватило на всю жизнь.

Но хватит ли его на всю жизнь? Удовольствие, которое он ей уже доставил, довело ее до дрожи и почти лишило дара речи. Ради его прикосновений она была готова забыть свои сомнения. Что еще узнает она и ощутит, когда его нагое мускулистое тело ляжет рядом? Какие еще скрытые в ней источники наслаждения откроют ей его длинные проворные пальцы?

— Я обещаю. В наслаждении есть сила и свобода, Лиззи. Они ждут тебя. Я научу тебя всему, что нужно знать.

Его спокойный, сказанный тихим голосом призыв пробил к ней дорогу, нарушив защитную броню.

— Всему? — ахнула она. — А кто научил тебя?

Густой серый цвет его глаз медленно теплел в уголках, пока они не сузились до щелок.

— А ты не знаешь? Нас окружает огромный мир.

— Ты говорил, что… никто и никогда…

Но конечно, у него имелся опыт. Он мужчина. Мужчина, который жил в этом огромном мире, ходил по морям и видел другие континенты. А Лиззи нигде не бывала дальше Лондона. И вряд ли побывает. Он уезжает. И второй шанс ей уже никогда не выпадет.

— Я имел в виду настоящий брак, Лиззи. Я никогда не хотел ни на ком жениться, кроме тебя.

Джейми потерся подбородком о ее шею, в то время как его руки заскользили вниз по ее спине.

— Я скажу тебе, чего я хочу. — Его голос звучал тихо, но настойчиво, дыхание обжигало ухо. — Я хочу положить тебя на середину этой кровати и снять с твоего хорошо упрятанного тела все одежды до последнего лоскута, пока ты не останешься совершенно нагая, и тогда я обследую каждый скрытый дюйм твоей кожи. Потому что, хочешь — верь, хочешь — нет, я уже проделывал это раньше. И несмотря на все твои попытки прикинуться искушенной, я ни за что не поверю, что ты тоже имела подобный опыт.

Его серые глаза, проникнув за линию обороны, раздели догола ее душу. Как будто он знал. Знал, что, несмотря на то что никогда этим не занималась, она этого хотела. Лежала ночью без сна, прислушиваясь к пульсирующим ритмам тела, и мечтала о ласках любовника. О его ласках.

По ее лицу и шее разлилось тепло. Она отвернула голову, но это лишь дало ему свободный доступ к ее шее. Он нежно куснул ее, и острый прилив удовольствия пошатнул последний из ее оплотов. О да, он точно занимался этим раньше.

Марлоу сбросил с ее плеч влажный сюртук и стащил плотно облегающий жакет, открыв под ним полупрозрачную ткань кофточки. Затем пробежал рукой по шнуровке ее корсета.

— Знаешь, Лиззи, — его тихий голос прозвучал непререкаемо, — обещаю, что сделаю твое ожидание очень-очень стоящим.

Он прихватил губами мочку ее уха, одновременно гладя рукой скрытую под рубашкой грудь.

Ее потряс еще один всплеск жара и желания. Ресницы опустились, голова откинулась назад, и тело изогнулось в его ладонях.

— О да. — Он поднял ее руки над ее головой и, склонившись над ней, припечатал весом своего тела. Она чувствовала его огонь и силу. — Очень-очень стоящим.

Когда он раскрыл ее кофточку, из ее горла вырвался высокий пронзительный звук. Второй рукой он развязал тесемки на ее сорочке и, стащив вниз, обнажил округлость груди над границей корсета. От одного его взгляда ее соски затвердели до болезненности.

— Позволишь мне к ним прикоснуться, Лиззи?

— Господи, да.

Завороженная, она смотрела, как его пальцы легко коснулись сначала одной, затем другой вершинки. Взрыв ощущений распространился вниз по ее телу, к самой его сердцевине. Желая усилить волшебное соприкосновение и задержать его внимание, Лиззи прижала к себе его ладони. И он дал ей то, что желала. Наклонив голову, он взял в рот сначала одну розовую вершинку, потом вторую и начал ласкать языком, пока, захлестнутая желанием, она не стала хватать ртом воздух.

Лиззи ощутила, как у нее подогнулись колени. Джейми тут же подхватил ее и сделал то, что собирался: положил на кровать и начал снимать оставшуюся одежду. Его пальцы проворно и ловко справлялись с боковыми пуговицами юбки ее амазонки.

— У тебя и вправду нет горничной.

Он с ленивой улыбкой скользнул взглядом по передней шнуровке корсета.

— А у тебя и вправду нет камердинера.

— Нет, — согласился он заговорщически. — Тебе придется помогать.

О да. У нее давно чесались пальцы от желания еще раз прикоснуться к его коже.

Она протянула руки к его промокшему шейному платку, в то время как он стащил с нее верхнюю и нижние юбки.

— Как пикантно, — промурлыкал он при виде ее высоких сапог.

Лиззи ощутила, как чудовищное напряжение ее слегка отпустило. Это был старый Джейми, которого она знала, смешливый и колкий.

— В твоем духе, Джейми.

Его улыбка расползлась от уха до уха и поднялась к глазам, но в следующий момент он снова стал серьезным и сосредоточенным. Стянув с нее сапоги и бросив через плечо, заскользил руками вверх по бедрам, чтобы развязать подвязки. Теперь его руки были нетерпеливыми и грубыми. Ее плоть под кончиками его пальцев подрагивала, когда он скатывал вниз ее чулки.

Вернувшись к ее коленям, его руки легким нажимом попытались их раздвинуть. Дыхание в ее груди застряло. Лиззи оказала сопротивление. Если он прикоснется к ней там, она рассыплется на тысячу мелких осколков.

— А сам? — спросила она.

— Что ж, это справедливо.

С медленной, понимающей улыбкой и пронзительным взглядом, который ни на миг не отрывался от ее лица, он стащил с себя через голову рубашку. Из ее лежачего положения его грудь показалась ей шире и рельефнее. Она захотела до нее дотронуться.