Алло, это дурдом? - Наталия Доманчук Страница 19

— Здесь приятно!

— Останешься?

— Это приказ?

— Просьба!

— Кровать не предназначена для двоих!

— Когда понадобится, кровать заменят.

— Я могу принять ванну?

— Отдыхай, — ответил он и вышел.

Я стала судорожно рыться в сумочке. Сотового не было! Я вытряхнула всё содержимое на постель. Было всё, что угодно, но телефона не было! Я хорошо помнила, как положила его в сумку перед тем, как выйти из дома. Куда он мог деться? Где и когда он исчез из моей сумки? Николай? Официант, когда я увлеклась едой? Кто-то во время карточной игры? Ну не сам же Роман во время танца?! Думать я могла, что угодно, телефона не было! Да, здесь работали профессионалы!

Через пару минут в комнату впорхнула смуглая молоденькая девушка с испуганными глазами, большим подносом и, робко поздоровавшись со мной, подошла к ванне. Пока ванная заполнялась водой, она всыпала туда соль, капнула несколько капель каких-то масел, добавила душистой пены. От разнообразия запахов и усталости голова пошла кругом. Когда ванна была почти готова, подошла ко мне и спросила:

— Позвольте, я вас раздену.

Я настороженно посмотрела на неё:

— Я не привыкла, когда меня раздевают.

В этот момент в комнату вошёл Роман. (Он подглядывал что ли? Или где-то здесь есть видеокамера?)

— Клавдия, доверься этой девушке. Поверь мне, ты не пожалеешь: у нее золотые руки.

— Я привыкла к мужским рукам, руки женщины меня не возбуждают. (Ну, вот зачем я это сейчас сказала?)

Он засмеялся:

— Не всё сразу, моя милая.

— Я не милая и не твоя.

— Моя, — жёстко сказал он и, развернувшись, пошёл к выходу.

Уже в дверях добавил:

— Телефон я подарю тебе другой! (Мерзавец! Я не помню ни одного номера наизусть, они все были вбиты в телефон!)

Я кинулась следом.

— Постой! Мне надо позвонить.

— Кому?

— Подруге.

— Время позднее, она спит, я думаю, — и повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.

— Подожди! Мне завтра надо встать в семь часов, мне на работу, надо ещё переодеться.

Роман рассмеялся:

— Ты шутишь?

Я попыталась прикинуться дурочкой.

— Все, что ты сегодня устроил — это сказка. Но она закончится. Пусть не в двенадцать часов ночи, а к утру, но все-таки закончится.

— Сказка продолжается ровно столько, сколько ты в нее веришь. Хочешь, я куплю тебе фирму, найму программистов, и они будут писать твои дурацкие программки.

— Мне нравится писать дурацкие программки самой! — зло сказала я.

— А мне нравится, когда моя женщина сидит дома, — отрезал Роман и, больше не глядя в мою сторону, сказал притаившейся в углу девушке:

— Займись ею.

Дверь захлопнулась. И тут я заметила, что ни ручки, ни замка с этой стороны на двери нет!

— Как тебя зовут? — спросила я у девушки, когда она помогала мне снять платье.

— Зама. Замира.

— Что ты делаешь тут?

— Живу. Роман Григорьевич мне как отец.

— Хорош отец!

— Зря Вы так, он меня не обижает.

— А работать заставляет! Ты же его боишься!

— Нет, я Вас боюсь, — тихо сказала она.

И опустила голову, продолжая расстёгивать непослушные крючки.

— А откуда ты родом?

— Из Таиланда.

Когда на мне не осталось ничего из одежды, и я уже приготовилась погрузиться в воду, меня остановила Замира:

— Нет, сначала массаж. Ложитесь на живот, — указала она на кровать, предусмотрительно застеленную белой плотной простыней.

Я оглядела комнату, камеру не нашла и послушно легла на живот. Девушка намазала мою спину и руки какой-то ароматной тягучей смесью, и ее ладони мягко и легко заскользили по мне. Лёгкая дрёма расползалась по моему телу. (Приятно иметь такую «дочку». Интересно бы знать, каким видом массажа она ещё владеет?) Затем она высыпала на спину что-то похожее на соль и движения ее стали интенсивнее. Голова стала слегка кружиться, унося меня в поднебесную высь. Массаж занял минут двадцать. Затем Замира позволила мне залезть в ванную, а сама начала массаж головы и плеч.

В комнату, деликатно постучавшись, вошла еще одна девушка с подносом в руках. На подносе стояла высокая глиняная чашка.

— Выпейте на ночь. Это поможет вам расслабиться, — сказала Зама и поднесла мне чашку.

Напиток напоминал глинтвейн. От него слегка закружилась голова. Впрочем, она кружилась давно — от масел, от массажа, от всех последних событий.

После ванны, Замира снова попросила меня лечь на кровать и стала втирать в кожу крем. Сколько продолжалась эта приятная процедура, я не помню. Я заснула. Всю ночь меня ласкали волны любви: мужские губы нежно касались моего тела, руки ласково гладили его… Грань между сном и реальностью стёрлась… Мне было хорошо и радостно. Я парила над землёй, над придуманными людьми законами чести и приличия… Иногда я силилась открыть глаза, но это не получалась, и я снова погружалась в сладкий сон или реальность — разобрать я уже не могла. Мне казалось, что Леонид вернулся, и я вся в его власти. Просыпаться не хотелось. Я любила его, безумно, до боли в мышцах, до изнеможения. Я стонала и просила его не уходить. Сжалиться надо мной и остаться… Навсегда…

Когда я с трудом разлепила глаза, было уже позднее утро. Зама стояла у моей постели с двумя костюмами и одним платьем в руках. (Сколько она здесь стоит, хотелось бы знать?)

— Доброе утро, мадам. Что бы вы хотели надеть? — приветливо спросила она.

Я резко села на кровати, осматривая комнату. Ничто не говорило о присутствии в ней мужчины. Я с облегчением выдохнула и замотала головой. Наверное, они подсыпали в напиток что-то наркотическое. Впредь надо быть осторожнее. Не пить ничего на ночь.

Костюмы были строгие, деловые. И хотя ценников на них не было, их качество говорило о том, что это вещи дорогие. Классического кроя черное платье длиной чуть выше колена тоже было недешёвым. На стуле возле кровати лежали чулки и две пары туфель.

— У вас что, магазин поблизости есть, который открывается в шесть утра? — поинтересовалась я.

— Сейчас уже десять. (Вот это я даю!) Вы почти угадали, мадам. Магазин принадлежит Роману Григорьевичу. Он круглосуточный. Все вещи подбирала я. Очень надеюсь, что хоть что-то из этого вам понравится. Если не понравится ничего, мы сможем поменять…

— У тебя неплохой вкус.

— Я очень старалась!