Голос сердца - Юлия Богатырёва Страница 18

Девушка покосилась на меня, но ничего не сказала. Я попробовал зайти с другой стороны:

— Ты нашла свою преподшу? Поменяла тему курсовой?

— Да — лаконично ответила она. Было видно, что развивать эту тему она не собирается.

— Слушай, — не выдержал я — ты на меня сердишься или просто разговаривать не хочешь?

Она молчала.

— Соколова, не доводи меня! Я и так сегодня слишком буйный. Ответь хоть что-нибудь, только не молчи.

— Хорошо — вздохнула девушка — да, я сержусь. И да, я не хочу разговаривать. Доволен?

— Не совсем. Почему?

— Почему? — переспросила она — А ты сам не догадываешься?

— Догадываюсь, но хочу услышать ответ от тебя. Вдруг я догадываюсь неправильно?

— Ладно, слушай — отчеканила Ольга сурово — Я пытаюсь тебе помочь. Я все стараюсь сделать для того, чтобы выполнить условия нашего соглашения. А ты вставляешь мне палки в колеса! Кто не захотел утром со мной разговаривать и сказал, чтобы я не лезла не в свое дело? А ведь я всего лишь хотела развеять твое плохое настроение, но не зная причин, это сделать практически невозможно. И что в итоге? Ты весь день копил в себе злость, которая вылилась на бедного Никиту. Конечно, он был виноват перед тобой, но согласись: Ник послужил лишь предлогом сбросить злость. Не было бы его, ты нашел бы себе другой. Это раз. А кто кричал мне «Соколова, не лезь, я сам разберусь!», когда я честно выполняла свое обещание вовремя тебя останавливать? Это два. Ты сам-то на самом деле хочешь, чтобы я тебе помогала или нет? А в-третьих, ты поступаешь нечестно: сам меня обо всем расспрашиваешь, а о себе ничегошеньки не хочешь рассказывать. Но кто я такая, чтобы тебя заставлять? Не хочешь — как хочешь. Только и я теперь тебе больше ничего рассказывать не буду. Уяснил? — к концу своего монолога девушка так сверкала глазами, что я невольно поежился. Я никогда не видел уравновешенную Олю такой сердитой. Но она была как всегда права от начала и до конца.

— Да, госпожа прокурор. Виновен. Признаю свою вину. Ты абсолютно права, я — дурак. Но я исправлюсь, обещаю. И не буду больше тебе мешать. И расскажу, все что захочешь. Только не сердись на меня больше, ладно? — Я заглянул в синие глаза, надеясь на прощение.

Ольга, наконец-то, улыбнулась:

— Ладно. Теперь выкладывай, что там у тебя вчера вечером и сегодня утром случилось? — и она с любопытством уставилась на меня.

Пришлось признаться:

— Ну, вчера я поссорился со своим тренером по боксу, и он отстранил меня от тренировок на две недели. А сегодня, отец по телефону наговорил мне кучу гадостей и было обидно, что мне нечего ему возразить в свое оправдание.

— Угу, ясно — задумчиво сказала Соколова — Следующий вопрос: почему мне не позволено было узнать об этом утром? Это что настолько секретная информация?

Я смутился:

— Нет, не секретная, просто я не хотел тебя втягивать в свои проблемы.

— Сейчас я тебе кое-что скажу, а ты постарайся запомнить: твои проблемы стали моими с того самого момента как я согласилась тебе помогать. Все что на тебя хоть как-то влияет, беспокоит тебя или злит — отражается и на мне. Потому что я нахожусь рядом с тобой. Так что не вздумай больше ничего от меня скрывать, Идолбаев! Я должна знать, что происходит, а не тыкаться носом наугад как слепой котенок! — кажется, Ольга опять разъярилась.

— Все — все, спокойно, я понял — я примирительно поднял руки вверх, показывая, что сдаюсь.

— Вот и ладушки. — Оля сразу успокоилась. Везет же ей: может так быстро брать под контроль свои эмоции! Вот бы и мне так научится!

Тут как раз вернулся препод (у нас в расписании стояло две пары основ бухучета подряд) и, к счастью, избавил меня от дальнейших расспросов. Но Соколова посмотрела на меня таким многообещающим взглядом, что мне сразу стало ясно — девушка не успокоится, пока не вытрясет из меня всю интересующую ее информацию. Что ж, наверно, это будет даже интересно. До сих пор она ни о чем не спрашивала меня, а просто отвечала на мои вопросы. Любопытно будет узнать какие вопросы она захочет мне задать. Да и потом, раз уж она решила узнать обо мне побольше — значит, не притворятся и на самом деле хочет стать моим другом. Это, по-моему, уже большое достижение.

Но в тоже время: а вдруг после моих ответов она разочаруется во мне и больше не захочет со мной общаться? Да, тут есть определенная доля риска. И ведь даже приукрасить ничего нельзя! Оля со своей наблюдательностью и чутьем быстренько выведет меня на чистую воду. Я уже достаточно узнал о ней чтобы понять как она поступит, если узнает что я ей вру — смертельно обидится, потому что сама слишком честная и ждет того же от других. Ну я и влип! Что же мне делать?.. Ай, ладно, была не была. Придется постараться быть правдивым, но лишнего не рассказывать. Выкручусь как-нибудь.

Ольга

Когда Идолбаев заявился с утра в Академию хмурый как грозовая туча, я сразу поняла, что день будет не из легких. Сухо поздоровавшись в ответ на мое приветствие, но плюхнулся на стул и тяжелым взглядом уставился в одну точку. Я удивленно разглядывала его почти целую минуту, но он никак не реагировал на мой взгляд. Пришлось преодолеть природную стеснительность и спросить самой:

— Адам, что случилось?

— Ничего. — буркнул парень даже не посмотрев в мою сторону и продолжая прожигать взглядом стол.

— Ты уверен? Я, конечно, могу ошибаться, но мне показалось ты чем-то расстроен. Или ты не выспался? — я постаралась дипломатично выяснить причину его плохого настроения, но успеха не добилась:

— Я же сказал, все в норме! — неприязненно ответил парень и насупился еще сильнее. В его голосе мне послышалось предупреждение: «Отвали от меня, а не то пожалеешь!». Я бы с радостью так и сделала (зачем мне портить себе настроение?), но внутренний голос подсказывал мне: если не развеселить его сейчас, потом станет гораздо хуже и мне придется за это так или иначе расплачиваться. «Ладно,» — подумалось мне — «Раз ты не хочешь ничего объяснять и рассказывать — дело твое. Тогда может быть удастся переключить тебя на другую тему? О чем бы спросить?» Я вспомнила, что вчера хотела узнать как прошла его встреча с друзьями. Чем не тема?

— Адам, как ты вчера пообщался с Рустамом и Али? Они рассказали тебе что-нибудь интересное? — спросила я заинтересованно. А парень вдруг развернулся ко мне всем корпусом и, прожигая меня злобным взглядом, заявил:

— Соколова, перестань ко мне цепляться! Не лезь не в свое дело!

Каждое слово для меня было словно пощечина. Я такой реакции от него совсем не ожидала. Разве я цепляюсь? Да он же сам ко мне пересел, я ведь его сюда насильно не тащила! Не хотел, чтобы я спрашивала, так сел бы не со мной, а в другое место! От досады я отвернулась к окну и закусила губу. «А может Ленка права? — вдруг закралась мне в голову гадкая мыслишка — Может и правда все чеченцы — ненормальные, и Идолбаев в первую очередь?..» Но я знала, что это всего лишь обида говорит во мне и не стала заострять на ней внимание. Вот ведь подарочек! Только я вчера порадовалась как все хорошо, и на тебе — приехали. Сглазила, что ли? Ладно, поиграем в молчанку, раз ему так хочется. Только чует мое сердце, что все это добром не кончится.