Надменный герцог - Рона Рэндалл Страница 18

В понедельник после ленча гости уехали. Пустой и праздный уик-энд подошел к концу. Богатые бездельники возвращаются по домам и, перемывая друг другу косточки, будут ждать следующего приглашения в гости.

Я рада была отъезду гостей, однако расстроилась из-за того, что герцог уехал с ними. Огорчение мое усугубляла Пенелопа. Она не проявляла никакого интереса к учебе. Праздник кончился, и вернулась ее прежняя враждебность.

Через три дня я убедилась в том, что Мод Уэйт радуется моим неудачам. У нее вошло в привычку входить в класс во время моих уроков и садиться за стол у окна. Она притворялась, будто проверяет тетради Пенелопы по арифметике или английскому, а сама держала ушки на макушке. Хотя она не понимала ни слова по-французски, даже ей было ясно, что Пенелопа валяет дурака. Мисс Уэйт предвкушала мой провал.

В конце недели стало ясно: придется поменять методику. Пока гувернантка разделяет наше общество, девочка будет работать на публику. Она от природы была умна: арифметика и родственные ей предметы давались ей легко. Девочка сопротивлялась лишь неизвестности. К тому же она легко возбуждалась и быстро уставала, как и любой ребенок, которому недоставало развлечений. Правда, в обязанности мисс Уэйт вменялось обучать ее живописи, однако уроки были довольно скучны, они сводились к рисованию натюрмортов в классной комнате.

Хотя Пенелопа и огорчала меня своим нежеланием учиться, я невольно жалела ее. Ей недоставало общества сверстников. После уроков она была предоставлена самой себе. Ничего удивительного, что компанию Алисы она предпочла обществу Мод Уэйт.

Алиса постоянно угрожала моему спокойствию. Она была хитрой и смышленой девицей. Очевидно, ее опытность впечатляла девочку. Розовощекой Полли едва сравнялось пятнадцать, по сравнению с хитроумной Алисой она казалась наивной простушкой. Пенелопа часто издевалась над ней, потому что так поступала Алиса.

Однажды я поделилась с Мод Уэйт своим беспокойством относительно дружбы Пенелопы с Алисой, однако та лишь пожала плечами:

– Я ее гувернантка, а не дуэнья!

В мои обязанности входило обучать Пенелопу не только французскому, но и светским манерам. Пока мне не слишком удавалось ни то ни другое. Девочка совершенно не умела вести себя за столом – видимо, никто не учил ее, как нужно держаться. Мод Уэйт никогда не бывала в хорошем обществе, поэтому она нервничала и была не уверена в себе за пределами классной комнаты. Во всем, кроме школьных дисциплин, она оставалась полной невеждой.

Я не удивилась, узнав, что она происходит из простой деревенской семьи. Ее отец некогда работал в замке садовником. Приходской священник заметил способности девочки и настоял на ее обучении. История ее жизни вызывала сочувствие, хотя миссис Гарни отзывалась о Мод Уэйт довольно презрительно.

– Она вечно задирала нос перед подругами. Такой же была и ее мать, дочь учителя. Она думала, что совершила мезальянс, выйдя за садовника из замка. Уэйт был хорошим человеком и быстро стал главным садовником, но его жена до самой смерти полагала, что стоит гораздо выше своего мужа и его родни. Она внушила такие мысли и дочери, вот почему та выросла, считая себя лучше соседей.

Ничего удивительного, подумала я, что Мод Уэйт стала одиноким, нервным и замкнутым созданием. Хотя я жалела ее, мне не нравилось, как она заискивает перед Пенелопой. Видя ее отношение, девчонка безжалостно издевалась над ней. Пенелопа привыкла вертеть гувернанткой как хочет и надеялась, что сможет командовать и мной. В результате между нами началась открытая война, а мисс Уэйт надеялась на мое поражение.

Однажды мы с Пенелопой поехали кататься, но было сыро, и миссис Гарни осталась недовольна. Она заметила: если воспитанница герцога заболеет, отвечать придется ей. И тем не менее я чувствовала, что миссис Гарни – моя союзница. Во всяком случае, она не проявляла ко мне ни неприязни, ни презрения и не ворчала из-за того, что мне отвели отдельные апартаменты и дали прислугу.

Интересно, правда ли, что Алиса – ее дочь? Внешнее сходство между ними было, но не более того. Девушка могла пойти в отца, а не в мать. Как бы там ни было, это не мое дело. Жаль только, что Алиса рассказала о своем происхождении Пенелопе, пытаясь уравнять девочку с собой.

С отъездом герцога и его гостей жизнь в замке стала скучной и монотонной. Гуляя однажды в парке, я издалека осматривала замок. Флага на башне не было, потому что господин и повелитель уехал. А без флага замок потерял для меня смысл.

Срезая дорогу, я по траве пошла к главной аллее. Вдруг из-за поворота выехал экипаж. Увидев на козлах Дикона, я удивилась. Кого он привез? Спустя мгновение из окошка высунулась голова, и чей-то голос позвал меня:

– Оливия!

Когда пассажир снял шляпу, я узнала белокурые волосы Саймона Дюваля. Он приказал Дикону остановиться, открыл дверцу и спрыгнул на землю.

Я очень обрадовалась ему. Две недели после отъезда герцога были невыносимы. Кроме Мод Уэйт, мне не с кем было общаться. Какая радость – вновь увидеть Саймона! Я поспешила к нему, и он двинулся навстречу, протянув ко мне руки. Некоторое время мы стояли в высокой траве, улыбаясь друг другу, но потом он бросил взгляд на мой подол и заметил:

– Вы просто ненормальная – бродите по мокрой траве! Поглядите на свой подол!

Словечко «ненормальная» проникло в английский язык через американских туристов, однако оно было вполне уместно и рассмешило меня.

– Не люблю бродить по исхоженным дорожкам, – ответила я, а он взял меня под локоть и повел к экипажу.

– Нетрудно догадаться. Вы, Оливия, вообще не такая, как все.

– Я сама так считала, пока не попала в замок.

Он бросил на меня быстрый взгляд и тихо спросил:

– Значит, вас удивляет то, что здесь происходит?

– Кое-что.

– А именно?

Я решила уклониться от темы.

– Больше всего меня удивляет то, что Пенелопе не с кем общаться. Я имею в виду: она лишена общества сверстников. Вам известно, что от одиночества она вынуждена водить компанию с прислугой?

– Нет, я ничего не знал, – нахмурился он.

– Видимо, ее опекун тоже ни о чем не догадывается. Скажите, Саймон… неужели поблизости нет других семей? Молодых людей, с которыми она могла бы подружиться?

– Видите ли, я состою на службе у герцога всего полгода и большую часть времени провожу в Лондоне.

– Почему? – спросила я. – Если он так гордится своим поместьем, как кажется, почему он часто уезжает?

– По-моему, он любит Фэрмайл больше всего на свете, но в Лондоне у него много дел, которые время от времени требуют его присутствия. Вот почему сейчас он там. Но он скоро вернется.

Сердце у меня радостно подскочило, но через мгновение упало, когда Саймон добавил: