Вкус блаженства - Элоиза Джеймс Страница 18

На какое-то время Ипполита сделала меня счастливейшим из людей, и хотя позже ее интерес обратился на другого, я все еще думаю о сладострастных плодах нашей дружбы. Кстати, мы оба были на садовом приеме у графини как раз в том году, когда было модно в огромных количествах поедать омлет.

Из мемуаров графа Хеллгейта

Итак...

Первого мужа Гризелде преподнес папаша, можно сказать, на блюдечке.

– У меня попросили твоей руки, – просто сказал он.

– Кто? – Она, разумеется, имела в мыслях лорда Когли, с которым танцевала накануне.

– Уиллоуби. – Ее родитель нетерпеливо тряхнул головой. – Приличная семья, дела в отличном состоянии. Едва ли тебе представится что-нибудь лучшее.

– Но... Ах! – Она заплакала.

На этом разговор закончился, и с тех самых пор, как бедный Уиллоуби умер, упав лицом в тарелку с галантином, Гризелда смотрела на мужчин с одной целью – получить при случае свое скромное удовольствие. Случилось это, по правде говоря, только дважды, и ни одна из этих маленьких интрижек не длилась долее одной ночи. Тем не менее Гризелда считала эти два случая разумной интермедией на фоне неизбежных визитов, балов и тому подобных событий, из которых состояла ее жизнь.

Теперь она серьезно обдумывала вопрос о браке, хотя и была устрашающе старой. Почти тридцать три года не шутка, но Гризелда скорее согласилась бы умереть, чем признать этот факт. Да она и не выглядела на тридцать три.

Когда она наконец увидела Дарлингтона, он на другом конце комнаты беседовал с миссис Хотсон и ее дочерью, и Гризелда остановилась в задумчивости.

Миссис Хотсон была известна своим богатством: ее муж успешно вкладывал деньги в создание машин по производству кружев. Кружева были довольно грубы и пригодны только для нижнего белья, однако он заработал на этом много денег. Естественно, Гризелда не стала бы украшать свое нижнее белье такими кружевами – она находила источник гордости в том, что ее нижнее белье выглядело не хуже верхнего платья; и то, что ее нижних сорочек не видит никто, кроме горничной, вовсе не значило, что она могла расслабиться и стать неряхой.

Впрочем, сейчас куда важнее было то, что Дарлингтон оказался весьма красивым джентльменом: его спутанные кудри являли собой прическу, пользовавшуюся успехом у мужчин, начиная с епископа Лондонского и кончая непутевым братцем Мейном.

Кстати, у Мейна волосы вились от природы, как, по-видимому, и у Дарлингтона. Гризелда также отметила, что он высок, поджар и прекрасно одет, хотя, как ей было известно, у него в кармане не имелось ни пенни. Лишь изредка у него водились деньги. Тому могло быть лишь одно объяснение: герцог Бэдрок вряд ли позволил бы своему младшему сыну жить в сточной канаве.

Тем не менее Дарлингтону как воздух была необходима выгодная женитьба – не зря же он пытался заинтересовать собой Летти Хотсон.

Летти стояла рядом с ним приоткрыв рот и внимательно слушала, но даже с другого конца комнаты Гризелда могла видеть отвращение, которое Дарлингтон испытывал к самому себе, – столь явственно оно было написано на его лице.

«Пожалуй, – подумала она, – я окажу ему большую услугу, избавив его от этой компании». Вскоре она уже стояла рядом с миссис Хотсон и расхваливала платье ее дочери. Летти действительно словно купалась в кружевах, окутывавших ее с головы до ног, но и это ей не помогло, и через две минуты Гризелда уже удалялась под руку с Дарлингтоном, отбив его от чрезмерно энергичных атак матери и дочери.

– Не собираетесь ли и вы развлечь меня тонкими замечаниями насчет кружев Летти? – как бы невзначай поинтересовалась она.

– Пожалуй, нет. Сперва я хотел бы понять, что у вас за дело ко мне, леди Гризелда. – Дарлингтон покаянно вздохнул: – Боюсь, виной всему мои грехи, давно ставшие притчей во языцех.

– Да уж, назвать Джози Колбаской и в самом деле не слишком славный подвиг. – Слова Гризелды прозвучали даже суровее, чем она хотела.

– Клянусь, я никогда не повторю эту ошибку!

Гризелда с удивлением посмотрела на молодого человека и невольно отметила его странные серо-зеленые глаза и густые ресницы. Еще более странным ей показалось то, что он, похоже, и в самом деле раскаивается. Почему, ради всего святого, она не поговорила с ним раньше? Тогда, возможно, ей удалось бы избавить бедняжку Джози от ее печалей после первого же бала, как только они услышали хихиканье и перешептывания, в которых упоминалась Шотландская Колбаска.

– Благодаря вам дебют в свете для нее стал ужасным испытанием. – Гризелда с укором посмотрела на Дарлингтона, и он тут же покорно склонил голову:

– Если бы вы приказали мне держать язык за зубами, я бы это сделал немедленно.

– Правда? – В голосе Гризелды прозвучало сомнение. – Действительно ли моих слов достаточно, чтобы перестать вести себя так жестоко? – Она умолкла, выжидая.

– Кому хочется показать себя столь скверно воспитанным? – Губы Дарлингтона как-то странно скривились. – Надеюсь, я могу пригласить вас на танец?

Гризелда знала, что ей следует вернуться и сообщить о своей победе, но на этот раз любопытство пересилило, и она поступила иначе.

– Я потанцую с вами при условии, что вы дадите мне возможность насладиться вашим остроумием, о котором я столько наслышана.

Дарлингтон покачал головой:

– Я решил больше не зарабатывать себе очки за счет других.

– Допустим. – Гризелда почувствовала себя слегка разочарованной. – Но вы же не собираетесь в монастырь!

Музыканты заиграли вступление к вальсу, и Дарлингтон, улыбнувшись, положил руку Гризелде на талию.

– Я подумал, что мне пора стать скучной личностью, одним из тех, на кого равняются остальные.

Дарлингтон оказался прекрасным танцором, и Гризелда ничуть не пожалела о том, что сразу не ушла от него.

– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду: в вас действительно есть что-то от пуританина. Думаю, вы нежны и скромны от природы, но пытались скрыть это за эпатажными выходками.

– Именно так. Я подавил горячее желание стать епископом, но, возможно, мне еще не поздно оставить свет и все суетное.

– Что ж, тогда мне придется устроить вам экзамен, – Усмехнулась Гризелда. – Не забудьте, всем вставшим на путь исправления приходилось преодолевать искушение. – Гризелда с удовольствием ощущала на талии его теплую сильную руку и не спешила закончить танец.