Линия судьбы - Аннет Клоу

1862 год, окрестности Лукки.

Пыльная дорога, залитая знойным солнцем, делала резкий поворот, извилистой лентой исчезая в полуденном мареве. Вдоль нее привольно росли развесистые деревья, перемежающиеся довольно густой порослью кустарника. Санчес остановил коня и, сняв свою широкополую шляпу, вытер крупные капли пота. Вокруг стояла сонная тишина, но что-то подсказывало ему, что дальше следует двигаться с предельной осторожностью. Надвинув шляпу пониже на лоб, гарибальдиец поехал было дальше, но какие-то странные звуки, неожиданно донесшиеся сразу с обеих сторон дороги, заставили его насторожиться и вновь натянуть поводья. Скакун нетерпеливо фыркнул, и мужчина успокаивающе потрепал его по холке:

— Спокойно, дружище, — прошептал Санчес, оглядываясь по сторонам.

Внезапно налетевший шквал ветра взметнул столб пыли. Мелкие песчинки засыпали всаднику глаза, и он, не успев отвернуться, мгновенно ослеп. Торопливо протирая глаза и нервно моргая, парень поспешил вытащить из-за пояса пистолет. На душе было очень неспокойно. Но, возможно, это всего лишь сказывается усталость, а шум подняла какая-нибудь глупая птица в густых ветвях?

Но он не ошибся. Щелчок!.. И пуля просвистела у самого уха.

— Предатель!.. — донесся из-за кустов клокочущий от ярости голос.

Еще один щелчок, но теперь Санчесу удалось заметить синюю вспышку слева среди деревьев. Щелчок!..

— Проклятье!

Соскользнув с коня, гарибальдиец поспешил укрыться в кустах по другую сторону дороги. Тут же послышался треск сучьев, и на дорогу выскочил молодой офицер, судя по форме — пьемонтской армии.

— Выходи, трус! — крикнул он. — Я знаю, что ты где-то здесь, подлец!

Корелли осторожно пополз в сторону, но в это время острый камень, прорвав штанину, больно царапнул раненную с неделю назад ногу. Он инстинктивно дернулся, и камень с шумом покатился в овраг.

Щелк! Щелк!

— Прекрати стрелять, идиот! — взвыл Санчес. — Мы ведь союзники! Всех уже…

Но парень словно не слышал его крика и продолжал стрелять, не переставая бросать проклятия:

— Грязный предатель! Ну, сейчас ты у меня получишь!

Корелли вжался в землю, моля Бога о спасении. Какая злая ирония судьбы — неужели ему суждено погибнуть именно теперь, когда отряды Гарибальди распущены и он решил вернуться на родину?

Щелк! Пуля сбила с него шляпу.

Щелк! Следующая угодила в левое бедро, боли не было, но нога мгновенно онемела.

— Проклятый мальчишка, — шепотом выругался Санчес. — Ты сам на это напросился…

Он не собирался убивать офицера и целился ему в ногу, но… Парень вдруг споткнулся и со стоном скатился с крутого склона.

Чертыхаясь, Санчес стянул шейный платок и кое-как перевязал себе рану на бедре, затем, пошатываясь, перешел через дорогу и осторожно взглянул вниз. Его противник неподвижно лежал на спине, и мундир на груди обагрился кровью. Раненая нога нещадно ныла, и все-таки Корелли решил спуститься и посмотреть — может быть, бедняга еще жив. В руке он по-прежнему сжимал пистолет, но эта предосторожность оказалась излишней, поскольку парень уже не мог оказать ему сопротивления. Санчесу не раз доводилось сталкиваться со смертью, и сейчас он ясно почувствовал тошнотворный запах ее приближения.

Гарибальдиец с трудом опустился на колени. К своему великому удивлению он нащупал дрожание пульса. Пусть слабо и с перебоями, но сердце парня билось!

— Эй, приятель, ты меня слышишь? Что же ты натворил! Я ведь не австриец, чтобы в меня стрелять!