Секреты удачи - Дженис Вебер Страница 16

За час до начала бала Хендерсонов за воротами Техасского стадиона собралось около семисот человек, наблюдавших за прибытием гостей в «бентли», «астон-мартинах» и лимузинах «хаммер». Начал моросить дождик, и камердинеры держали наготове раскрытые зонтики, защищая лучшие прически Далласа от контакта с банальной дождевой водой. Съемочные группы местных каналов и национального развлекательного фиксировали каждый шаг женщин в сверкающих платьях и мужчин в смокингах, проходивших на территорию стадиона по красной ковровой дорожке. Зеваки аплодировали почти непрерывно. Зрелище было гораздо занимательнее, чем тусовка на «Оскаре», потому что светские дамы Далласа, в отличие от голливудских актрис, вовсе не придерживались принципа «чем меньше, тем лучше», особенно когда дело касалось прически, драгоценностей, макияжа, блесток, мехов и зубов.

Охранники с наушниками следили за тем, чтобы не возникало задержек в движении от автомобилей до арены. Внутри, на стадионе, в ожидании начала вечеринки, гости прохаживались между четырьмя шатрами, по одному на каждое время года. Идею времен года Розамунд позаимствовала, прочтя о празднике, который эмир Кувейта устроил для султана Брунея. В соответствии с китайской нумерологией, согласно которой «четыре» — ее счастливое число, она предложила подать четыре блюда: черные и белые трюфели, изысканную дичь, редкие злаки, четыре сорта вина и «Вдову Клико» вместо газировки «Кристал», которую предпочитала Тейн. Первый шатер, кипенно-белый, представлял собой зимний сад, с настоящей бамбуковой рощей и двумя гигантскими плексигласовыми загородками — в одной играла пара панд, в другой пара сибирских снежных барсов. Потягивая коктейли, гости могли любоваться животными, есть устрицы «кумамото» и наблюдать лазерное шоу. А народный ансамбль с острова Ява исполнял серенады в честь знатных гостей, прибывших в Даллас на свадьбу столетия. Сувенирные буклеты сообщали, что лазерное шоу можно разглядеть с Луны; гвоздем программы вечера была гигантская голограмма Лэнса и Розамунд, реявшая, словно ангел-хранитель, в сотне футов над стадионом.

Покинув «Майерсон», Розамунд позвонила мажордому:

— Впускайте гостей во второй шатер.

— Благодарю вас, мадам, — ответил Гарри. Шефы уже начинали бесноваться, поскольку обед задерживался на целый час. — Удачно ли прошла репетиция?

— Насколько удачно этого можно ожидать от цирка шапито.

В течение нескольких мгновений слово «обед» вспыхивало в небесах. Гости потянулись в следующий шатер. Дожидаясь, пока их накормят чем-нибудь более существенным, чем устрицы и крекеры, они успели внимательно изучить схемы расположения столов, разложенные там и сям в бамбуковом лесу. И сейчас каждый в предвкушении направился прямиком к своему месту.

Декор второго шатра вызывал воспоминания о весне. Сорок столов были сервированы в нежных голубых и розовых тонах; медные клетки с двумя механическими птичками прятались в букетах в центре каждого стола. Птички беспрерывно щебетали, а Андре Риу [21]и оркестр Иоганна Штрауса плыли по волнам вальса. Несколько акров небесно-голубого шелка создавали полог шатра. Над головами клубились большие пушистые облака, закрепленные на невидимых блоках, и время от времени проливались золотистым дождиком (съедобным, на случай, если попадет на тарелку). Воздух благоухал ароматом лилий, любимым Розамунд, но ровно настолько, чтобы лишь заглушить фирменные духи Тейн.

Гарри сумел рассадить гостей за миг до прибытия свадебного кортежа. Прожекторы высветили Розамунд. Ее трудно было не заметить — в ярко-красном и с двухфунтовой диадемой. Луч света следовал за ней до микрофона во главе стола. Она приветствовала гостей, и официанты в светло-желтых смокингах поспешили разлить шампанское.

Пока повара в своем шатре бились в истерике из-за очередной проволочки, Розамунд читала пятистраничное эссе под заглавием «Мой сын Лэнс». Ее воспоминания включали в себя такие важные моменты, как первая твердая пища малыша, окончание детского сада, открытие футбола, его первое барбекю, восемь поездок в Европу с мамой, пятнадцать полученных стипендий, в которых он совершенно не нуждался, отбор в «Ковбои» с первой попытки. Закончила Розамунд именами, которые она хотела бы дать своим будущим внукам: Хенрианна и Харт. Она подняла бокал с уже нагревшимся «Вдовой Клико»:

— Лэнс, я желаю тебе быть с Пиппой таким же счастливым, каким ты был со мной.

— Верно! Правильно! — кричали гости.

— Спасибо, мама, — покорно ответил Лэнс, сжимая под столом руку Пиппы. — Она не такая уж плохая, когда познакомишься с ней поближе. Можете оставить всю бутылку, — обратился он к официанту, наполнявшему их бокалы.