В плену грез - Джейн Донелли Страница 16

В машине, ощущая рядом частое дыхание Каффы, Либби протянула руку, чтобы почесать ему за левым ухом.

— Тебе нравится Адам, правда? Ты считаешь его самым лучшим из того, что ты когда-либо находил на холмах. Эйб тоже считает, что он хороший, сильный парень, а Дженни полагает, что он просто великолепен. А вот Эми с Яном хотели бы, чтобы его разразил гром. — Она улыбнулась и включила зажигание. — Не может быть, чтобы все были правы, — заключила она.

Либби остановила машину около памятника погибшим на войне, неподалеку от того места, где впервые увидела Адама. На этот раз ее никто не встречал. Сейчас он приводил в порядок «Свит Орчард». Так что она вытащила из машины вещевой мешок и двинулась в путь, а Каффа мчался впереди.

Дверь Сторожки лесника была заперта, и окна были темными, хотя Сторожка купалась в лучах солнца. Сегодня она выглядела особенно таинственно.

Каффа уже был около дома, подпрыгивал и с лаем бросался на дверь, доставая выше середины, в то время как она, медленно ступая по торфянистой почве, приближалась к избушке.

— Не сегодня, — сказала она, — сегодня только мы с тобой.

Поставив вещевой мешок на землю, она полезла в карман за ключом. Она владела ключом от «Грей Муллионса» — огромного особняка, который должен был однажды стать ее собственностью, но никогда, открывая его, не испытывала такого почти детского восторга, как сейчас, поворачивая ключ в замочной скважине этого неказистого домика, такого тихого, уединенного и пустого.

Не успела она открыть дверь, как Каффа, чуть не сбив ее с ног, ворвался внутрь и обежал обе комнаты в поисках Адама. Не найдя его ни в одной из них, он с опущенным печально хвостом возвратился к Либби.

— Он будет позже, — успокоила она его, — гораздо позже. Я же тебе говорила!

В верхние комнаты можно было подняться только по приставной лестнице, у которой не было ни перил, ни какого-либо другого ограждения. Поднявшись туда, можно было увидеть только две комнаты с кирпичными стенами и некрашеными дощатыми полами. В одной из них стояла походная кровать и два металлических чемодана, а другая была совершенно пустой.

Чемоданы стояли почти посредине комнаты. Один она стронула с места без особого труда, а другой был словно набит камнями.

— Вот где хранятся несметные богатства, — обратилась она к Каффе, который в настоящий момент стоял у основания лестницы, навострив уши и следя за каждым ее движением. Она спустилась вниз, собираясь красить стены. Этой банки должно хватить для жилой комнаты, а может, и для крошечной кухоньки. Вернувшись, Адам не узнает своего дома.

Либби занималась этим с огромным удовольствием. Она соскоблила отставшую штукатурку, заштукатурила щели в стенах и затем принялась за покраску, время от времени отступая на шаг, чтобы полюбоваться, как все преображается. Это было нечто. Удивительно, чего можно добиться одним мазком краски.

В то время как Каффа в ажиотаже гонялся по лесу, то и дело возвращаясь к домику, Либби неистово работала кистью, под конец добавив немного воды в краску, чтобы хватило докрасить все стены. И это ей удалось, причем в банке к концу работы не осталось ни капли краски, а на стенах — ни одного не покрытого краской места.

Она наслаждалась результатом своих трудов. Ей хотелось, чтобы Адам пришел как можно скорее, чтобы она могла показать ему все это. За отсутствием Адама она притащила сюда Каффу, чтобы он выразил свой восторг.

— Разве это не восхитительно? — спрашивала она у собаки. — Завтра принесу еще пару ковриков, а сейчас давай разведем огонь и приготовим чего-нибудь поесть.

В камине все было готово для растопки: сухой папоротник орляк, сучья и поленья лежали рядом. Когда она поднесла спичку к папоротнику, он вспыхнул, как порох, к ее большому удовольствию, а Каффа при этом смотрел на огонь как завороженный, с некоторой подозрительностью.

Накрыть на стол не составило большого труда, так как не приходилось выбирать как среди приборов, так и среди посуды. Она положила в кастрюлю тушеное мясо с овощами, которое принесла с собой, и поставила ее на огонь. Втайне надеялась, что Адам не задержится на работе слишком долго, а после работы не пойдет еще куда-нибудь, так как ей самой нужно было вернуться домой вовремя — к приходу дяди Грэя и до начала ужина.

На кухне была керосиновая лампа — примитивная, чисто утилитарного типа. Когда на улице становилось темно, она, видимо, давала достаточно света даже для чтения, и Либби хотелось, чтобы поскорее стемнело, так как ей не терпелось поставить лампу на подоконник, чтобы ее свет был виден издалека, при выходе на вырубку.

Либби поднесла лампу к окну и поставила ее на подоконник, не зажигая. И вдруг увидела Адама, входившего на вырубку. Она позвала Каффу и распахнула дверь настежь. Затем они оба бросились к нему навстречу.

Он улыбнулся, увидев их, и Либби схватила протянутую ей руку, в то время как Каффа прыгал вокруг них как сумасшедший от радости.

— Я так рада, что вы пришли! — воскликнула она. — Я боялась, что мне придется уйти, не дождавшись вас, а мне так хотелось быть рядом с вами, когда вы увидите, что я сделала.

— Что бы это ни было, — заметил Адам, — но это, похоже, заставило ваши волосы поседеть.

— О, это накапало с кисти. Просто иногда водоэмульсионная краска стекала с кисти и капала вниз. Идемте, посмотрите! — Дверь была распахнута. Она подтолкнула его вперед. — Вам нравится? Все выглядит гораздо лучше, не правда ли? — Действительно, в комнатах стало светлее и наряднее. Они стали меньше походить на сарай и больше напоминать настоящее жилье.

— Просто фантастика! — воскликнул он. Он смеялся над ней, но она не обращала на это никакого внимания.

— Не прислоняйтесь к стене ближайшие минут тридцать, — предупредила она, а я пойду посмотрю, что с вашим обедом.

Она зажгла газ под кастрюлей, а Адам стоял на пороге между кухней и жилой комнатой.

— Благодарю вас, — сказал он.

— Это было как развлечение. А как вы провели день?

— В трудах. Спилил одно дерево. Знаете, господин Рейнольдс — прекрасный старикан. Он был в Пасшендаэле.

— Где?

— Во время Первой мировой войны. В семнадцатилетнем возрасте.

Она не могла представить господина Рейнольдса в семнадцать лет. Еще труднее ей было представить, что такое Пасшендаэле. Она что-то слышала об этом. Но это давно стало историей, ужасной и далекой.

— А как вы провели время, прежде чем начать заниматься декоративным бизнесом?

— Занималась стиркой. Это же целое событие! А Эми, как в старые, добрые времена, устроила мне сцену по вашему поводу, считая вас чуть ли не Джеком Потрошителем!

— В чем же меня конкретно обвиняют?

Мясо с овощами разогревалось. Она помешала его.

— Виной всему то, что вчера вечером я была с вами, а она делает ставку на Яна.