Гром справа - Мэри Стюарт Страница 16

Дженнифер ничего не ответила. Она крепко сжала руки на коленях и почти не слышала слов монахини. Находиться прямо в монастыре… Возможность наблюдать, задавать вопросы, проверять у невинных обитателей утверждения доньи Франциски… Это больше, чем она могла надеяться.

Настоятельница все еще говорила. «Но ты должна навести все необходимые справки и, очевидно, пожелаешь начать здесь. Если переедешь сюда…»

«Вы очень добры. Но мне кажется, я злоупотреблю вашим гостеприимством, если поступлю, как вы предлагаете».

«Это самое малое, что мы должны сделать. Монастырь виновен, хотя и не намеренно. Вина состоит в том, что тебе позволили совершить печальное открытие таким образом. Ты должна позволить нам загладить вину».

Дженнифер улыбнулась. «Вы не должны заглаживать вину. Но я с удовольствием перееду. Спасибо».

«Тогда переезжай сегодня вечером».

«Так быстро, ma mere?»

«Чем быстрее твоя душа успокоится, дитя мое, тем лучше. Но если в отеле могут быть трудности…»

«Не думаю. Я дала понять, что останавливаюсь не надолго… Видите ли, кузина предполагала, что я смогу остановиться здесь».

«Тогда ждем тебя вечером, если сможешь. Если нет, завтра. Будем рады видеть тебя в любое время, дитя мое. Даже если расспросы приведут тебя обратно к печальной истине смерти кузины, уверена, что наше тихое сообщество найдет, что предложить для удобства и утешения».

Дженнифер поняла, что пришло время замолчать о своих подозрениях. «Спасибо, — сказала она просто, — с удовольствием перееду. Здесь красиво и, полагаю, если где-то можно найти покой, то это здесь».

Лицо настоятельницы осветилось. «Чувствуешь это? Я так рада».

«Я только что прошла через вашу церковь, она такая чудесная, особенно алтарь. Совершенно неожиданно, если можно так выразиться, для такого маленького сообщества и такого изолированного».

«О да. У нас все, конечно, просто, но простота гармонирует с высокими равнинами. Было бы ошибкой строить кафедральный собор в долине Ураганов. В этой маленькой ветреной долине мы построили строгие белые стены. Окна церкви не нуждаются в цветном стекле, если обрамляют горы».

«А картины, лампы и резьба…»

«Что касается этого, — сказала спокойно мать-настоятельница, — не могу судить. Несколько лет назад я была очень рада переложить все деловые проблемы в эффективные руки доньи Франциски. Она обставляет нашу церковь уже какое-то время. Я знаю, что она поместила туда много предметов, картины, ковер и свечи… В прошлом году она выписывала рабочего из Бордо, который сделал для нас перила алтаря. Хотя в прошлые годы я содержала церковь в простоте, я понимаю, что некоторым, в сущности большинству наших членов, в их вере помогает видимая красота статуй и ламп. Поэтому, хотя бедное сообщество не может позволить себе тратить много на такие цели, я позволила донье Франциске делать там все, что ей хочется, чтобы доставить удовольствие молодым сестрам и детям». Она улыбнулась.

Дженнифер представила столпотворение святых и ангелов в языках пламени над алтарем, подумала о перилах алтаря, к которым не посмел бы прикоснуться ни один рабочий из Бордо, о подсвечниках, выкованных из флорентийского золота, чтобы «доставить удовольствие детям»… Похоже, в монастыре Богоматери Ураганов скрывалась больше, чем одна тайна. И раз она включала золотые лампы и святых Эль Греко… Дженнифер сразу вспомнила письмо, которое нашла за триптихом, упоминание там трех миллионов франков теперь приобрело весьма провокационный смысл. Нервы разыгрались, и будто острая маленькая иголка зашевелилась в животе. «Понимаю, — девушка разозлилась, когда почувствовала, что голос ее дрожит. — Все это очень красиво. И все это делает донья Франциска?»

Голос доньи Франциски раздался за ее спиной: «Вы хотели меня видеть, мать-настоятельница?»

«О да… — Монахиня не выразила ни малейшего удивления. Очевидно, обостренные слепотой чувства уже подали сигнал о появлении третьего лица. — Рада, что вы пришли. Возник вопрос, который лучше как можно скорее разъяснить. Вы, конечно, уже встречались с мадмуазель Сильвер?»

«Да».

«Она пришла ко мне в несколько расстроенных чувствах».

Донья Франциска не взглянула на Дженнифер, но сказала тем же бесцветным сдержанным голосом: «Ее печаль очень понятна».

«Правда. Но не только естественная скорбь о смерти кузины привела ее ко мне. — Она повернулась к Дженнифер, которая замерла на своем стуле. — Донья Франциска — это именно тот человек, с которым ты должна поговорить, дитя мое. Расскажи ей то, что поведала мне — об убеждении, что существует какая-то тайна, связанная со смертью мадам Ламартин».

Взгляд доньи Франциски с почти ощутимым усилием перешел на лицо Дженнифер. Что-то сверкнуло в глазах, будто отблеск света на лезвии ножа. Злость? Озабоченность? Страх? Дженнифер сжала трясущимися пальцами сумочку Джиллиан, безуспешно пытаясь освоиться в ситуации, предвидеть которую не могла. «Это не важно, mа mеге. Возможно, не сейчас… Лучше оставить это…»

«Лучше сейчас», — сказала настоятельница решительно. И, повернувшись к напряженной фигуре казначейши, коротко, но точно изложила все сомнения и подозрения, которые Дженнифер недавно выложила перед ней. Дженнифер старалась не смотреть на испанку, но чувствовала, что та внимательно смотрит в ее лицо. Женщина стояла, как статуя, неестественно спокойная и тихая, но красный драгоценный камень сиял и бился на ее груди. «Поэтому я думаю, что лучше, — закончила настоятельница, — чтобы мадмуазель остановилась у нас на какое-то время и…»

Донья Франциска впервые шевельнулась, резко, как кукла на ниточках. Рубин сверкнул. «Здесь? Остановилась здесь?»

На лице настоятельницы появилось удивление. «Да. По крайней мере, мне кажется, это наименьшее, что мы можем для нее сделать, и это позволит ей спокойно наводить справки, здесь для этого — лучшее место».

«Справки? Какие еще справки ей могут понадобиться?»

«Хотя бы такая, — сказала Дженнифер, и удивилась глухому жесткому звучанию собственного голоса. — Как выглядела мадам Ламартин?»

Казначейша повернулась к ней. Возникла короткая напряженная пауза, потом женщина улыбнулась. «Невысокая и хрупкая. Светлые волосы слегка вились. Чисто-серые глаза. Густые прямые брови. — Она внимательно смотрела на Дженнифер из-под полуопущенных век. — Это правильное описание, мадмуазель?»

«Очень правильное», — прохрипела Дженнифер.

Донья Франциска опять повернулась к настоятельнице. Голос ее стал резким и скрипучим. «Видите, не нужны никакие справки. Никакой тайны. Предположения мадмуазель — это безумное…»

«Франциска…» Старый голос был спокоен, но испанка остановилась посередине фразы и опустила голову.

«Извините, мать-настоятельница».

«La petit — наша гостья и мы обошлись с ней неправильно. Ты можешь поговорить со мной об этом позже, после вечерней службы, но сейчас я была бы рада, если бы ты приказала приготовить комнату для мадмуазель».