Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски - Наталия Доманчук Страница 14

Когда официант скрылся, Инга прикрылась салфеткой и шепотом спросила:

– И с таким английским вы собираетесь клеить местных мужиков?

– Чего ты шепчешь, – удивилась Анька, – тут же все равно по-русски никто не понимает.

– У любви свой язык, – решила соригинальничать я.

Инга взялась за голову.

– Нет никакого языка у любви! У вас ничего не получится, если вы в английском ни бельмеса.

– Как это не получится? Спорим? – сказала Анька и встала. – Вон там, видишь, сидят два мужика. Я сейчас пойду и как минимум проговорю с ними полчаса или до тех пор, пока нам не принесут еду.

– О чем ты с ними будешь говорить? Господи, я думала, что ты умней. – Инга театрально закрыла лицо руками, показывая, что она в полном шоке. – Мужчины не настолько глупы, как ты думаешь!

– Да, мы знаем! Они еще глупей, чем мы думаем, – вставила я свои пять копеек.

– Нет, дорогуша, ты ошибаешься. Для того чтобы понравиться мужчине, ты должна по крайней мере за полчаса общения хоть десять минут потратить на то, чтобы похвалить его, его маму, его одежду, его собаку…

– Так он ведь там без собаки сидит, – удивилась я и опять посмотрела в ту сторону, где сидели двое незнакомцев.

– У-у-у, – не выдержала Инга. – Идите, идите к ним. Я очень хочу посмотреть, что у вас получится.

Я резко встала, сказала «хык» и, взяв Аньку под руку, направилась к соседнему столику.

– Как будет «здрасьте» по-английски? – тихо спросила у меня Анька.

– Не помню, – так же тихо ответила я.

Когда мы подошли к столику, где сидели мужчины, Анька сделала лицо китайской фарфоровой куклы, подняла правую руку и помахала им. Я несколько раз кивнула и улыбнулась.

Мужчины ничего не понимали и только глупо улыбались.

– Туристо, – наконец вспомнила я английский.

– А-а-а, – обрадовался один из мужчин и, протянув мне руку, сказал: – Иво.

Второй тоже решил включиться в беседу:

– Алесандро.

– Лора, – ответила я, – а это Анна.

– О, Лора, Анна!

Они смотрели на нас и улыбались.

Но у меня почему-то было такое впечатление, как будто это не мы не понимаем по-английски, а они.

– Э-э… – попытался взять инициативу на себя Иво, но Алесандро его перебил и изрек:

– Che cosa?..

Мы с Анькой переглянулись.

– Чего? – спросила я. – Какая коза? Ты что-нибудь поняла?

Анька замотала головой:

– Мы русские. Ферштэйн?

В тот момент мужчины были похожи на небольшой вычислительный центр, который после нескольких алгебраических операций и обмена информацией запищал, задымился и выдал ошибку. Они опять посмотрели на нас и улыбнулись своей неповторимой наитупейшей улыбкой.

– Вод-ка. Прос-ти-тут-ки, – вдруг вспомнила Анька, чем славится наша родина.

– Руссо? – догадался Алесандро.

– Да, руссо, Путин, коммунизм, – обрадовалась Анька, что ее, наконец-то, поняли.

– Э-э… – опять что-то попытался сказать Иво, но этот гад Алесандро его опять перебил и громко сказал:

– Итальяно. – И слегка наклонил голову.

Я вздохнула, а Анька закатила глаза и сказала:

– Итальянцы, мать их!.. Бай-бай! – И, взяв меня за руку, повела к Инге.

– Ну как? Не получилось? – спросила Инга и хихикнула.

– Конечно не получилось. Они на английском совсем говорить не умеют, – возмущалась Анька.

– Они иностранцы, – добавила я.

– Да вы что? И откуда? – опять поинтересовалась Инга.

– Да итальянцы, блин.

– Шурик и Ваня, – уточнила я.

– Обожаю итальянцев, – сказала Инга и встала из-за стола. – Ждите меня здесь, никуда не уходите.

Она подошла к иностранцам, присела за их столик, они о чем-то болтали, что-то показывали на пальцах, смеялись. Потом она попросила официанта принести ее заказ за этот столик, затем начала что-то доставать из сумочки, и они смеялись, нет, они гоготали на весь ресторан.

Мы с Анькой ели свой салат, пили кофе и исподлобья следили за Ингой и ее новыми товарищами.

– Вот как это у нее получается? – спросила Анька.

– Это врожденное, – ответила я и вздохнула.

– Знаешь, мне кажется, если мы во всем будем ее слушаться, то через пару месяцев точно будем носить колечко на безымянном пальце.

– Я готова не только ее слушаться. Я готова быть ее рабыней, только чтоб в ближайшее время услышать марш Мендельсона.

– Я тоже, – ответила Анька.

Инга еще немного посидела с иностранцами, потом они обменялись телефонами, и подруга вернулась к нашему столику.

– Вы уже рассчитались?

– Нет, – промямлили мы.

Она попросила счет и так, совсем невзначай сказала:

– Заплатите только за себя. За меня уже заплачено, – она еще раз бросила взгляд на итальяшек и улыбнулась.

После ресторана мы поехали к Инге.

– Расскажи, что мы станем делать дальше, – попросила Анька.

– Значит так. Пока вы будете учить английский, я познакомлю вас с русскими мужчинами. Чтобы время зря не тратить.

– А где ты нас познакомишь?

– У нас есть русское сообщество. Раз в неделю мы встречаемся в одном клубе. Там только русские. Если не напиваться до усрачки, то это довольно скучная компания, а если прийти и тяпнуть пару стопочек водки, то все будут казаться милашками.

– А свободные мужики там есть?

– Есть. Целых три штуки! Одного зовут Геннадий. Раньше работал переводчиком, сейчас перебирает бумажки в каком-то офисе. Сразу говорю: даже не подходите. С виду очень приятный и симпатичный, на самом деле тоже вполне безобидный, но НИ-КА-КОЙ, – произнесла она по слогам.

– В каком смысле? Импотент? – спросила я.

– Почему сразу импотент? Нет, с этим у него все о’кей. Просто он балбес. Ничего не имеет и не хочет иметь в жизни. Или ждет, что все это упадет с неба. А такого не бывает.

– Понятно, – кивнула Анька, – давай дальше.

– Второй – Сергей. Ну что я могу о нем сказать? Умный он. Очень. И дом имеет, и тачка классная. И работа супер. За таким не пропадешь. Но у него есть один маленький недостаток.

– Наверное, он гей. Потому что у нормального человека не может быть столько положительных качеств, – предположила я.

– Нет, никакой он не гей. Он – еврей. Вы антисемитки?

– Нет, – ответили мы с Анькой хором.