Обжигающая любовь - Нэн Райан Страница 14

Шейх проснулся прежде, чем взошло солнце. В сумрачном свете раннего утра он бесшумно соскользнул с кровати. Все внимание его было обращено на прелестную блондинку, невинно раскинувшуюся на диване.

Она спала. Ну и хорошо. Ночью ему казалось, что он слышал ее всхлипы. Он ненавидел, когда женщины плакали в его присутствии.

Шариф, обнаженный, склонился над спящей девушкой. Острый взгляд его скользил по ее телу. Золотистые волосы разметались по подушке, белая простыня слегка приоткрывала ее точеные плечи и гибкую спину. Неожиданно девушка застонала, перевернулась на спину и, не просыпаясь, заслонилась руками. Потом она глубоко вздохнула и снова погрузилась в сон. Пленница шейха выглядела как невинный ребенок. Как прелестная маленькая девочка.

Взгляд мужчины скользнул ниже, на хорошо очерченные под простыней жаркие груди. Теперь она не казалась ему девочкой. На постели лежала молодая женщина с хорошей фигурой. Все в ней привлекало мужчину. Должно быть, она свела с ума не одну дюжину джентльменов. Легкая дрожь пробежала по ее округлому животу, и шейх прищурил глаза, как хищник, караулящий добычу.

Одно движение его руки — и простыня больше не сможет скрывать от его взора прекрасное женское тело. Тогда перед ним предстанет прелестная жертва его врожденной страсти.

Но Шариф отвернулся, играя желваками на скулах. Он прошел в дальний конец комнаты и быстро делся в сероватом свете наступающего дня. Через минуту он уже покинул спальню, ни разу больше не взглянув в сторону Тэмпл.

На столике в большой комнате шатра для него уже был накрыт легкий завтрак. Шейх выпил крепкий черный кофе из хрупкой фарфоровой чашечки, выкурил сигарету и покинул шатёр.

Взгляд его уперся в фигуру часового. Тот сидел возле шеста, скрестив по-турецки ноги, и дремал. Ослабевшие руки едва удерживали ружье.

Лицо шейха исказилось гневом. Но будить дремлющего стража он не стал. Он еще успеет строго наказать бедолагу. Светало. С рассветом отступала опасность нападения враждебных племен. Женщина, спящая в его шатре, была теперь в полной безопасности.

Покинув шатер, Шариф быстро прошел мимо высоких разлапистых пальм и прочей тропической растительности, которая отделяла его шатер от палаток простых бедуинов, и поспешил к месту заранее условленной встречи.

В финиковой роще, расположенной к северу от спящего еще лагеря, своего господина дожидался Нагиб. Один из доверенных помощников, Нагиб был бесстрашным верным другом, которому Шариф смело поручал сложные и щекотливые дела.

Именно поэтому выбор шейха остановился на Нагибе, когда ему понадобилось отправить гонца в Багдад. Нагиб двинется в путь, когда взойдет солнце. Верный слуга еще не знал, какой услуги потребует от него господин. Впрочем, это не имело значения, Он подчинится, не задавая лишних вопросов.

Шариф подошел к пальмовой роще, когда линия горизонта на востоке начала розоветь. Мужчины по здоровались, перебросились парой фраз о том о сем, после чего шейх достал из кармана небольшой конверт с вложенным в него посланием, написанным на английском и арабском языках. Он протянул конверт Нагибу. Нагиб спрятал его под одеждами. Шариф положил руку на плечо верного слуги и сказал на родном наречии:

— Тебе предстоит долгий путь в Багдад. Как только доберешься до города, отправь телеграмму по адресу, указанному на конверте. — Нагиб кивнул. — Когда исполнишь приказание, задержись в Багдаде и раз влекись. Только не переусердствуй в этом.

Лицо Нагиба осветилось радостью предвкушаемых увеселений, которые ждут его в шумном Багдаде. Он готов был отправиться в путь немедля, уверяя господина, что тот не ошибся в выборе порученца. Нагиб с дотошностью проследит за тем, чтобы телеграмма ушла по нужному адресу.

— Будь осторожен, Нагиб, — предупредил его шейх, — люди Мустафы шарят по всей пустыне, нападают на соседние племена.

Нагиб кивнул. Он уже слышал эту леденящую душу историю. Ненавистные турки, безжалостные и прекрасно вооруженные, на прошлой неделе напали на семейный караван, который остановился на отдых у одного из колодцев. Бандиты отобрали у путников лошадей и выкрали двух детишек, которые играли в сторонке от матери. Несчастная бросилась за грабителями, крича и умоляя вернуть детей, и получила пулю в переносицу.

Вся Аравия и Северная Африка полнилась слухами о безжалостном старом турке, султане по имени Хусейн, и его сыне Мустафе ибн Хусейне. Эти ненавистные злодеи были заклятыми врагами Шарифа. Особой злобой и жестокостью отличался сын. Те, кого люди Мустафы убивали, считались счастливчиками. Значительно хуже приходилось тем, кого захватывали в плен и переправляли во дворец султана. Злые языки поговаривали, что извращенная похоть султана не знала границ, что ни один понравившийся ему мальчик или молодая женщина не избежали позорной участи.

— Не беспокойтесь, хозяин, — ответил Нагиб, — я буду осторожен.

Шейх улыбнулся и кивнул.

Тэмпл медленно открыла глаза и не сразу сообразила, где она и почему лежит в постели совершенно голая.

Увидев полотняные стены, она внезапно все вспомнила.

Она села на диване, натянув простыню до подбородка, и уставилась на постель шейха. Обнаружив, что кровать пуста, девушка с облегчением вздохнула.

Потом, обернув простыню вокруг тела, Тэмпл встала с дивана и направилась к огромному шкафу: ей надо надеть на себя хотя бы рубашку и брюки, и, пожалуй, она позаимствует все это из гардероба своего похитителя. Если он собирался держать ее взаперти обнаженной, он просчитался. Должно быть, он привык общаться с застенчивыми, покорными женщинами, которым никогда в голову не придет носить мужскую одежду, но она не из таких.

Тэмпл не успела подойти к шкафу, как Рикия, кланяясь и пряча глаза, вошла в спальню. В одной руке она держала пару вышитых голубых бархатных тапочек, в другой нежно-желтое нарядное платье и отделанное кружевами нижнее белье.

— Что это такое? — разгневанно спросила Тэмпл. Рикия робко улыбнулась и подала Тэмпл платье. Американка даже не прикоснулась к нему.